– Твоя мать действительно любила меня, Скайлар, – холодно сказал он. – Я был уверен в себе, а она слаба. Твой драгоценный папочка силой не отличался, зато наивностью…
– Мой отец был честным человеком. Достоинств у него была масса, но нет смысла перечислять их, вам все равно не понять. Он обладал качествами, о которых вы и не слышали…
– Был. Вот это верное словечко. Теперь он мертв, моя дорогая, – сухо произнес он. – Вот уже целых десять лет мы спорим с тобой об одном и том же, Скайлар. Мне, признаться, это уже порядком надоело. Правила игры изменились. На что я способен, тебе неизвестно. И я тебя отлично знаю. Так что веди себя хорошо, держи рот на замке и слушайся старших. Только попробуй что-нибудь натворить, я живо тебя остановлю. Попытаешься убедить всех, что я плохо с тобой или сестрой обращаюсь, и мигом окажешься в лечебнице для душевнобольных. Всю свою сознательную жизнь ты отчаянно пыталась бороться со мной. Ну и как? Нашелся ли хоть один человек, который поверил в твою болтовню? Тебе ли тягаться со мной? Сдайся! В любом случае выиграю я. Чего бы мне это ни стоило.
– Убьете меня?
– Если придется. – Он пожал плечами. – Но мне не хотелось бы. Ты такая хорошенькая, хоть и вздорная, куколка. Ты всегда казалась мне лакомым кусочком, даже в детстве. И еще, не забывай, кем-кем, а глупцом назвать меня нельзя. Я не пытался приставать к тебе или к твоей сестре, пока была жива моя жена, но потом… Сейчас я в трауре, однако утешить меня в горе вполне способна такая женщина, как ты.
Скайлар чувствовала, что ее вот-вот стошнит.
– Да я лучше умру!
Он наклонился, смеясь ей в лицо.
– Ах, Скайлар, ты все время упускаешь из виду одну существенную деталь – ты связана со мной навеки. Смерть в результате несчастного случая – такое с тобой вполне может произойти, но, уж конечно, после всех этих лет немыслимых мучений с тобой я заслуживаю небольшого поощрения, своего рода благодарности от тебя. Ты так соблазнительна. Не бойся, прежде чем убивать, я постараюсь узнать тебя получше.
– Подонок! Я найду способ убежать…
– А я тебя выслежу. Найду и запру под замок.
– Я…
– Заметь, Скайлар, я держу тебя за горло. Я могу сейчас очень медленно сжать пальцы, и ты распрощаешься с жизнью. Я сделаю все, что сочту нужным. Только представь себе. Вот ты выдвигаешь против меня обвинение, а я объявляю тебя слабоумной. И тебя упекут в одно из всем известных местечек. Ты когда-нибудь была там, Скайлар? Душераздирающая картина.
Христос учил нас быть терпимыми. Но все же какой это ужас – жить среди безумных! Многие не способны обслуживать себя. Кто не может мыться сам, тех поливают из шланга водой. Несчастные создания, плачущие, кричащие ночи напролет! Я, твой любимый отчим, стану навещать тебя. В таких заведениях нет обычных комнат, людей содержат в закрытых камерах или клетках, которые запирают на замки. Я бы приходил, и мы могли бы часами забавляться с тобой. Никто бы не услышал криков о помощи.
– Вы чудовище! Но я все равно убегу…
– Может, тебе это и удастся. По правде говоря, мне всегда больше нравилась Сабрина. Такая милая девочка. Я ее официальный опекун. Уж ей-то придется уехать очень далеко, туда, где я не смог бы найти ее. Осилишь ли ты это, Скайлар? Хватит ли у тебя средств? Я выслежу тебя, куда бы ты ни отправилась, так что хватит упрямиться, детка, лучше помоги мне. Все равно все будет по-моему. Ты поняла?
Поняла. О Боже!
С того-то дня и начались все ее беды. Или, наоборот, жизнь повернулась в лучшую сторону. Только бы Сабрина поскорее приехала сюда. Скайлар помнила, как сестра стояла позади Дилмана, стараясь оттащить его. Помнила, как он смеялся, как повернулся к Сабрине и начал угрожать, обещать, распускать руки…
Вспомнила, что сама бросилась на него. Сценки из прошлого так и мелькали перед глазами, точно все произошло только вчера. Они стояли на верхней площадке лестницы. Дилман долго, точно время замедлило свой бег, падал, и падал, и падал. Что-то кричал. А Сабрина взволнованно говорила: