Шансы выжить имеются лишь при «маленьких» цунами, когда водяной вал достигает высоты 65 метров, вроде того цунами, что потряс мыс Лопатка на Камчатском полуострове 6 октября 1737 года, спешить уже некогда.
Так повезло тем, кто оказался в мае 1960 года на западном берегу США и на Гавайях. Сигналом стала серия сильных землетрясений в Чили. У жителей Гавайев было в распоряжении пять часов. Спасение жителей, которых на машинах и автобусах перевозили в горы, — регулировалось по радио и транслировалось по телевидению, и когда вода, как и ожидалось, сначала отступила от берега, а затем бросилась на штурм островов, то она принесла большие разрушения портовым сооружениям и зданиям, но человеческих жертв было мало.
Гораздо хуже обстояло дело во время наводнения в Восточном Пакистане в ноябре 1970 года, по-видимому, самого большого наводнения нашего века. Приливная волна высотой 6 метров, подстегиваемая вихрем, неожиданно обрушилась на плоскую равнину в месте впадения Ганга и Брахмапутры, жертвы — 300 тысяч утонувших и миллионы оставшихся без крова.
Глава 12
Водная планета
До сих пор предполагалось, что нет ничего важнее, чем изучить земную поверхность вашей планеты. Но мы постепенно начинаем понимать, что непростительным образом забыли при этом морское дно. Когда мы пытаемся составить общее представление о Земле как о планете на основе наблюдений, сделанных на суше, которая не составляет и трети поверхности Земли, то это, увы, лишь мозаичная картина.
На нашей планете суша составляет 29 процентов территории, имея среднюю высоту 250 метров, остальные 71 процент — океан со средней глубиной 3800 метров. Земля, если можно так сформулировать, «водная планета». Мы придаем столь чрезмерное значение суше только потому, что человек обитает именно на ней. Если бы у нас вместо легких были жабры и мы бы жили в воде, наши представления выглядели бы иначе. Мы бы, наверное, сейчас собирались исследовать поподробнее эту самую сушу и были бы поражены, обнаружив, что и здесь имеются вулканические явления, горячие источники, выбросы газов и землетрясения. Мы изучали бы приливы и отливы как феномены, характерные для материковых толщ, нам пришлось бы изобретать способы для борьбы с неотфильтрованной солнечной радиацией, познать опасности воздушного моря, мы поразились бы богатству мира насекомых.
Ну а пока, говоря о Земле, мы можем ответить лишь на те вопросы, которые касаются ее не покрытых водой участков. Конечно, мы знаем, где дно моря слагается из глубоких слоев, где оно покрыто песком, а где скальными породами, но это знали еще капитаны каперных кораблей. Несколько лет назад нам можно было бросить справедливый упрек, что вся наша география — двадцатидевятипроцентна.
В последнее время мы приблизились к морскому дну, но не постигли его. Погружаясь в воду и испытывая странное ощущение невесомости, мы наблюдаем необычные растения, рыб, видим под собой песок, камни, впадины и склоны — и проплываем над ними. Контакт с водой нам знаком, каждый, кто нырял или погружался во время отпуска в глубь моря с ластами и маской, знает, как хорошо в воде, но контакт с морским дном нам неизвестен. Мы можем поднять камень со дна, мы пропускаем через пальцы белый сыпучий песок, дно не привлекает нашего интереса.
Правда, и на морском дне имеется феномен, зажигающий наше любопытство, — это пузырьки газа, поднимающиеся вверх. Любой рыбак или матрос покажет их вам. Всякий, кто когда-либо купался у побережья острова Вулкано, помнит, как его манило нырнуть поглубже, туда, где бурлит море, откуда бегут вверх пузырьки.
Нет ничего удивительного, что изучение океанского дна началось так поздно. Толчком к этому послужили попытки начать прибрежное бурение, чтобы взять со дна такие полезные ископаемые, как нефть и газ, а также уголь, железо и серу. С этого и начался спор за право на морское дно, закончившийся тем, что была поделена морская поверхность, не уступающая по размерам Северному морю. Эти договоренности не затронули правил рыболовства и разделения прибрежных районов на суверенные трех-, восьми-, двенадцати- и пятидесятимильные зоны, в результате чего правовые претензии самым курьезным образом определялись высотой от горизонтального уровня. Строго говоря, речь шла не о морском дне, имеются в виду участки моря с относительно небольшой глубиной, области шельфа, а лучше сказать, те районы континентальных глыб, которые в наши дни «случайно» оказались затопленными морем. Если бы вода океана не поднималась так высоко, можно было бы увидеть сушу, которая простирается от линии, являющейся действительной границей континента, туда, где материки круто опускаются в море и где действительно начинается океан.