– Давай сменим тему, – Марк видел, что подруге становится хуже. Соня сделала глубокий вдох и прикрыла глаза на пару секунд.
– А там тихо, – продолжила она уже спокойнее. – У тети уютный коттедж за городом. Я буду посещать курсы и готовиться к поступлению… Там меня никто не знает, Марк. Там мне будет лучше.
Белов закусил губу и все же спросил:
– А Алекс? Ты собираешься ему сказать?
У Сони снова заблестели глаза, и она отвела взгляд.
– Зачем?
– Он чуть с ума не сошел, – замолвил Марк за него слово. Он знал, что Алекса, хоть он и рвался к ней, не пускали под различными предлогами. А все потому, что Соня первым делом внесла его имя в список тех, кого не хочет видеть. – Так буянил, что у его отца терпение лопнуло, и он его под замок посадил.
– Не важно. Это ничего не изменит. Разве что мне больнее будет. Я знаю, как Алекс влияет на меня, и не хочу снова наступать на те же грабли. Мы столько наворотили, что… проще оставить все, как есть. Когда я уеду, ему придется принять это, – глядя перед собой, сказала Соня.
Белов понимал: подруга все решила. Все, что Соня планировала изменить в своей жизни, она делала с одной-единственной целью – выжить. Он не имел никакого права влиять на ее выбор.
Они еще немного поговорили. Спустя время, приложив немало усилий, чтобы Денисова слегка улыбнулась, Марк ушел.
Столкнувшись в коридоре с Алексом, он лишь отвел глаза. Ему было доподлинно известно, что сегодня Рокотов не увидит Соню. Впрочем, как и завтра.
***
Директор, чувствующий свою вину перед Денисовым, клялся, что об уходе Сони из школы никто не узнает. Что он сказал преподавательскому составу, Марк не знал, но ни один учитель даже взмахом ресниц не дал понять, что Соня не вернется в школу. О Денисовой говорили так, словно она вот-вот вернется и продолжит обучение.
Сегодня Марк пришел в школу особенно понурый. В три часа дня Соня улетала, и Белов обещал, что придет ее проводить. Сначала он хотел пропустить уроки, но, во-первых, теперь ему нечем было прикрываться, во-вторых, он не хотел слоняться из угла в угол по пустой квартире, когда можно было с успехом занять голову учебой на это время.
Отсидев последний урок из планируемых, Марк собирался в аэропорт, когда увидел приближающегося к нему Игната.
Он сделал вид, что не заметил своего сбившегося дыхания. Так было проще. Их отношения сейчас были слишком запутанными. Точнее, Марк даже не был уверен, что они существовали.
О том трах-релаксе неделю назад они по умолчанию не говорили. Винить Старка было глупо. Он сам пришел к нему. И Белов не знал, как расценивать этот свой порыв. Несмотря на то, что считал свои действия безрассудными, он не мог врать себе: какой-то груз покинул его после той ночи. То ли это было банальное удовлетворение своих потребностей, то ли что-то еще – точного ответа он не знал.
Днем голова Белова была занята Соней, и все их общение со Старковым сводилось к тому, что Марк подходил и узнавал, есть ли новости. Игнат без всякого намека предлагал выпить кофе, но Белов находил повод для отказа.
Но это было днем. А ночью он лежал, глядя в потолок, и вспоминал каждую мелочь за день, обдумывал каждый жест, взгляд Старка в его адрес. Снова и снова задавал себе вопрос: неужели можно так притворяться? Потом вспоминал, что когда-то он ответил на этот же вопрос «нет». И потом пожалел. Тогда Марк давал себе зарок покончить с этой странной связью сразу, как только найдется подруга. Да, он найдет в себе смелости ровно посмотреть ему в глаза, поблагодарить за помощь, извиниться за свое поведение той ночью и предложит оставить прошлое историкам.
Но вот Соня нашлась, огорошила новостью о своем отъезде, и Марк снова замер, не в силах ни оборвать эти нити, ни приблизиться. За последнее время Игнат проявил себя с новой стороны. Из него вышла неплохая опора. И сейчас Белов не мог его оттолкнуть. Может, не хотел быть неблагодарным, а может, боялся упасть.
– Марк, мы можем поговорить? – спросила «опора», остановившись рядом с ним.
Марк смутился. И дело тут было уже не в его чувствах. Сейчас действительно было неудачное время. У него два часа оставалось, чтобы добраться до аэропорта. А по меркам их города, это не Бог весть сколько.