– Он мой друг и заступился за меня. Ты прекрасно знаешь повадки Громовой!
– А Старк – мой друг, и я не брошу его! Тем более, что он не виноват!
– Твоя преданность весьма похвальна. Жаль, она не на всех распространяется, – усмехнулась шатенка. – Еще передай им, что я прикрываю их лавочку. Пусть экскурсии проводят друг для друга. А Марк заслуживает того, чтобы все было честно. Если я узнаю, что ему снова устроили темную…
– Я смотрю, за других ты можешь постоять! Что же ты себя так не защищала, когда нужно было? – зашипел парень на том конце провода.
– Я была уверена, что меня есть, кому защитить, Рокотов, – вздохнула Соня. – Но мы говорим не обо мне. Еще раз повторяю – пусть Старков даже не пытается навредить Марку.
– Денисова, я тебе уже сказал – в этот раз он не при делах. В три часа Старк был у меня в клубе. И мы не расставались, пока он не позвонил Антону вечером, и чисто случайно не догадался, что те придурки еще в школе. А потом он сразу кинулся туда. Ты же помнишь, что ему не нужны проблемы. Старков даже меня не стал ждать, оставил одного во время спарринга, как идиота, – на заднем плане раздался женский смех, и Соня поморщилась.
– А сейчас ты тоже в спарринге отрабатываешь? – спросила она с издевкой.
– Ревнуешь? – вкрадчиво ответил вопросом на вопрос Рокотов.
– Уже давно забыла, как это делается, – заявила Соня слишком быстро. И тут же прикусила щеку изнутри, чтобы никак не реагировать на тихий смех на том конце провода. – Передай ему все, что я сказала, – напоследок выпалила она и повесила трубку.
Тихий смех все еще стоял в ушах.
– Сволочь. Какая же ты сволочь, Рокотов, – прошептала она, уронив голову подушку.
Плакать Соня не собиралась. Лишь злилась на себя за то, что не смогла пройти мимо возможности позвонить ему.
Они созванивались очень редко. Когда жизненно необходимо было что-то узнать, или кого-то найти.
«Давай, ты не будешь врать самой себе? Хотя бы сегодня. Ты просто хотела ему позвонить».
Денисова встала с кровати. Ладно, она не будет забивать этим человеком свою голову. Сейчас в больницу направляется тот, кто действительно достоин того, чтобы о нем переживали.
Соня кивнула своим мыслям и пошла переодеваться. Уже почти час ночи. А ей завтра рано вставать. И вообще, у нее куча дел.
Надо забрать Марка, уговорить его не писать заявление.
Надо решить, как скрыть его состояние от его родных.
Надо съездить домой к Андрюшке.
Так что ей нет никакого дела до Алекса Рокотова.
Будь он трижды проклят.
***
Когда тщательный осмотр бренного тела Марка был произведен, часы в кабинете Станислава Михайловича показывали одиннадцать.
Были произведены все необходимые процедуры, сделаны все нужные и ненужные (как был уверен Марк) анализы.
И пока врач ждал результатов, у парня было пару минут, чтобы позвонить отцу.
Разговор был продуктивный. За пять минут Белов успел:
1. Получить массу угроз в свой адрес:
– Ты только явись, мать твою!.. – далее следовал внушительный список, что батя сделает с нерадивым сыном.
2. Успокоить родителя:
– Пап, ну бля, какое «перепил»? С девчонкой я был… Конечно, красивая, по-твоему, с хера ли я сутки дома не появляюсь?.. Нет, меня тут накормили… Ты бы знал, как она готовит…
3. Снова нарваться:
– Ты издеваешься, какое «вечером жду домой»? У ее родителей дома не будет до завтра… А завтра утром поеду к Лехе. Он просил помочь ему с химией… Да не говори, совсем охуел, как можно было в первую неделю два трояка схлопотать? А… я охуел?.. Ладно, приеду завтра вечером.
И пару минут было на звонок Леше Синицыну. Там все было проще. Друг действительно переживал и звонил ему не один раз, но, как выяснилось, Соня ответила на его последний звонок. Успокоила, сказала, что с Марком все в относительном порядке, и что он сам ему позвонит, как только сможет.
Поэтому разговор с другом сводился к тому, что за девушка разговаривала с Алексеем, и есть ли у них с Марком что? Белов как раз напоминал Леше о его пошлой натуре, которая видит интим везде, когда его вызвали в кабинет.
Доктор сидел за столом, обложившись его снимками, результатами анализов. А Марк сидел напротив и ждал, когда его, наконец, отпустят восвояси.
Это уже начинало бесить, поскольку чувствовал он себя лучше. Да, легкое головокружение и боль по всей верхней половине туловища никуда не делись. Было бы странно, если бы было наоборот. Но Марк был из тех, кто до такой степени ненавидел больницы, что начинал поправляться уже у стойки регистрации.