Решив, что каяться в грехах нет времени (если он не успеет нажать кнопку, то над ним и так проведут обряд отпевания и отпущения грехов), Марк начал интенсивно двигаться вперед по кровати, целясь в кнопку и стараясь не шевелить шеей.
– Эй, ты чего удумал? – раздался неподалеку голос, но Белов еле различил его. Потому что еще раньше услышал повторный звук шагов. Ночной посетитель двигался в его сторону. Марк ускорил движения. И уже почти дотянулся до кнопки, когда до ноздрей дошел запах парфюма.
Он застыл. А в следующую секунду на нижнюю часть его туловища что-то упало, разом обездвиживая его самого и, прежде всего, руку.
– Нет, нормально? Я тут к нему забираюсь, рискуя собственной головой, а он меня решил сдать со всеми потрохами, – раздался возмущенный шепот.
«Не может быть!»
Белов моргал, пытаясь всмотреться в лицо гостя. Постепенно перед ним стали проступать знакомые черты.
– Старк, – выдохнул он.
– А ты кого ждал? Думал, это Карлсон?
– Придурок, я же чуть на тот свет не отправился от страха! – возмутился он тоже шепотом.
– Ну, извини. Я должен был как-то тебя проведать. Врач сказал, что ты спишь.
Марк слегка отошел от шока:
– Да, вполне логично для тебя. Врач сказал, что я сплю, и ты решил: а почему бы не разбудить Белова?
– Если я скажу, что переживал, ты меня засмеешь, – Игнат невозмутимо пожал плечами, – поэтому хрен тебе, понял?
– Да ты сама щедрость! – парировал Марк. – Обычно в больницу к пациентам ходят с апельсинками, яблоками и печеньками, но за хрен тоже спасибо. Его мне еще никто не приносил.
Игнат улыбнулся. Пожалуй, так он улыбался ему первый раз.
– Здесь уже есть одна апельсинка, – сказал он, после чего легко коснулся губ поцелуем.
Марк хотел было увернуться. Правда, хотел. Он еще первый поцелуй не переварил. Но попытка провалилась, так как больная шея никуда не делась. Зато боль от попытки пошевелить заставила резко застонать, и это напомнило Старку, что он тут не за этим.
– Прости, не удержался, – особого сожаления Марк в его лице не увидел, что сказать, он не знал, поэтому отвел глаза и промолчал.
– Что произошло? – задал вопрос Игнат. И Белов с радостью поддержал эту тему.
– Не знаю. Мы спали. Я проснулся от удара. И, кажется, потерял сознание. Соня… мне вообще показалось, что она и не просыпалась. Я сначала так испугался, но врач сказал, что с ней все в порядке. Я сидел посередине, мне досталось больше, – от длинной речи у Марка разболелась голова, поэтому он прикрыл глаза. – Черт, прости, но теперь я действительно хочу спать, – выдавил он со смешком.
– Конечно, я пойду. – Игнат встал. – Твоему отцу сообщат о случившемся. Ты же говорил ему, где будешь?
– Да, он знает. А это обязательно? Сообщать? Просто в прошлый раз… – Марк запнулся и помрачнел. – Впрочем, не важно.
Игнат удивленно посмотрел на одноклассника. Белов внезапно стал каким-то отстраненным.
И тут он понял. В прошлый раз Марк оказался в больнице частично по вине самого Игната. Старк почувствовал резкий укол сожаления. К этой аварии он не имел никакого отношения, но, наверно, у Белова есть право вести себя так.
– Марк… я… послушай, я пришел, потому что волновался, – попытался объяснить он.
– Я понимаю, – Марк прикрыл глаза, давая понять, что собирается спать.
– Я приду к тебе еще. Не думаю, что твой отец оставит тебя тут, но я узнаю, куда тебя определят, и приду туда. Нам с тобой еще о многом нужно поговорить. Поэтому я приду обязательно. Обязательно, слышишь?
– Слышу.
– Тогда, до завтра, Апельсинка, и пробормотал уже для себя, – надеюсь, там пусто.
– Пока… – Марк открыл глаза. Игнат уже взялся за ручку двери. – Игнат!
– Что?
Марк помолчал.
– Нет, ничего. Иди, – он снова закрыл глаза.
Он не открыл их, когда услышал тихие шаги в свою сторону. Не открыл, когда почувствовал легкий поцелуй в висок. Не открыл, когда услышал щелчок отворившейся двери. Не открыл даже тогда, когда слышал, как по ту сторону Игната практически сразу принялся вычитывать мужской голос. Стаса, кажется.
– Ты совсем охренел? Я всю территорию больницы обежал. Тебе же сказали, что он спит. Ты как туда пробрался, мать твою?
– Как-как? Ногами?
– Но… подожди, что с руками?.. Ты… ты, что, влез в окно?!
– Нет, конечно! Я что, совсем дебил? Я вошел, когда тут никого не было…
– Не пизди, я тут был. И не видел, чтобы ты возвращался с улицы.
– Ой, все, поехали домой. Я устал, как собака!
– Конечно, устал, – иронию в голосе Стаса можно было почувствовать руками. – В чужие окна ночью влезать очень утомительно.