– Прекрати, – шикнул он на Старкова. Но тот, даже не отрывая глаз от своей тетради, плавно переместил руку выше и ощутимо сжал ничего не подозревающий член Марка.
Белов вскочил, но запутавшись штаниной за стул, упал прямо в проход между партами. Ребята, чьи мозги уже слегка тормозили от формул, захохотали от такого неожиданного циркового номера.
– Белов? Что у тебя на этот раз? – недовольно спросил учитель.
– Простите, ногу свело, – процедил Марк, глядя в невинные глаза улыбающегося Старкова. Поднялся и снова сел.
– Какие мы застенчивые, – тихо хохотнул Игнат, снова возвращаясь к своей тетради. Марк насупился. Класс постепенно вернулся к работе.
«Ну, ничего. Я освоюсь и покажу тебе, какой я застенчивый!» – решил Белов.
И ведь освоился. И показал.
Прошла 2-я неделя.
Марк нагнулся, чтобы взять нужную книгу, когда почувствовал на своей правой ягодице руку. Резко выпрямился.
– Ты совсем страх потерял? – спросил он, глядя на сборник стихов Ахматовой перед собой.
– Да не пугайся ты так, Апельсинка, – шепнул ему в макушку Старков. – Но ты так провокационно стоял… Как я мог пройти мимо?
– Молча, например. Мы в библиотеке, – укоризненно сказал Марк, поворачиваясь и устремляя негодующий взгляд на Игната. И тут же цепенея, потому что в глазах напротив танцевали черти. Танцевали развратно, грязно, возбуждающе. Помимо воли вызывая в отличнике приятную дрожь предвкушения.
– Я вижу, – тихо произнес Старк, делая шаг вперед и оттесняя Белова в угол.
– Я отлучусь на минутку, – раздался голос библиотекаря.
Марк прикусил губу, понимая, что попал. Оставалось молиться, что это будет действительно минутка.
– Мы в библиотеке, – напомнил он, через щели смотря, как уходит женщина.
Игнат лишь слегка наклонил голову и кивнул.
– Я помню. Ты уже говорил, – и с серьезным лицом сделал еще один шаг.
Кто-то на месте Марка уже осваивал бы прохождение сквозь стены или кидался бы книгами с криками «не трогай меня, ирод!», но не он. Белов лишь слегка растянул губы в улыбке.
«Ну… я хотел этого избежать, я не виноват, что эта женщина покинула свое рабочее место», – успокоил он свою совесть.
– За что люблю наше поколение, так это за технический прогресс, – все так же улыбаясь, он потянулся к пуговице на своем пиджаке. Игнат, блеснув глазами, повторил движение. – У всех школьников смартфоны. Люди совсем перестали читать книги. Такая жалость, – почти искренне сказал Марк, опуская взгляд на губы Старка.
– Да, – согласился тот, – очень жаль. В походах в библиотеку так много увлекательного.
Кто на кого набросился первым, известно только Богу. Да и то, если у него имеется пульт с функцией медленной прокрутки. Очень медленной, потому что парней притянуло друг к другу со скоростью вылетающего при ожоге мата. И их действительно обжигало.
Марк, почти не отрываясь от губ напротив, прошептал:
– На минуту ушла… не успеем…
– Да она знает, что ты здесь… всю перемену… Ты сюда один ходишь… У нас есть минут 5, не меньше, – бормотал Игнат, но уже в шею, попутно сражаясь с пуговицами на рубашке. Именно сражаясь, потому что порвать, когда у них еще два урока, он не мог.
Марк тоже об этом помнил, поэтому также, пыхтя и хрипло матерясь, возился с пуговицами у Старкова.
Когда преграды были пройдены, Марк сам притянул Игната ближе, прикасаясь голой грудью и вызывая порцию стонов у обоих. А тем временем следовала очередь штанов. Классические брюки Белова поддались быстрее и, потеряв опору, скользнули к ногам. Джинсы Игната были чуть более упрямы, но Марк все же одержал верх и стянул их с бедер.
– Боже, что же будет, когда мы окажемся в постели, – выдохнул Игнат, накидываясь с новым поцелуем и опуская руки на стоящий колом член Белова, заставляя того откидывать голову назад, прикрывая глаза.
– Поживем – увидим, – сказал Марк, и первый запустил руку в боксеры Игната.
Старк хрипло рассмеялся.
– Ты очень быстро учишься.
– Да, – просто кивнул Марк. – Я тебе это как-то говорил. Мне легко дается новый материал.
– Хороший мальчик, – шепнул Старк, тоже захватывая уже пульсирующий член.
– А ты бы хотел, чтобы я упал со стула как в первый раз, когда ты положил руку мне на член?
– Я бы хотел, чтобы ты заткнулся, – и Игнат скользнул языком в рот, подтверждая просьбу.