Они с Игнатом встречались месяц. Ровно с той самой аварии, где Марк чуть не лишился головы. И все было хорошо. Все каникулы они созванивались, Игнат пару раз заходил к нему домой, когда отца не было дома. 2 раза они ходили в кино, и боулинг. Все встречи носили почти дружеский характер. Ну, если не считать поцелуев в общественных туалетах и дома. Игнат его не торопил, и Марк был ему признателен.
А потом каникулы закончились. И Марк начал сомневаться, не поспешили ли они. Если со своим влечением он смирился, то Игнат вел себя странно, его настроение менялось по щелчку (найти бы того Щелкуна), он постоянно о чем-то думал.
Конечно, они договаривались, что оставят видимость прежних отношений, для всех они были обычными одноклассниками. Про их терки уже никто и не вспоминал. За 2 месяца много чего нового произошло.
Но Марк не ожидал, что Игнат будет продолжать так же тесно общаться с Лелей. Словно он не знал, что это она дала команду его ребятам провести с Беловым «воспитательную работу» тогда, в начале сентября. И факт того, что, зная все, он продолжает с ней общение, Марк расценивал почти как предательство. И он высказался об этом сразу.
– Как ты можешь с ней общаться после всего этого? Она ведь и не скрывала тогда своей причастности! Сразу побежала к тебе просить помощи. Если мне память не изменяет, ее волновало только то, что папочка все узнает и вышлет ее из страны! Она даже виноватой себя не чувствовала! Черт, что вообще происходит у тебя в голове?
– Послушай, я понимаю, что тебе неприятно, но Леля вовсе не так плоха. Да, она избалована, но виной тому вседозволенность с детства.
– Это ее не оправдывает!
– От меня ты пострадал не меньше. Ты сам говорил, что в той ситуации есть и моя вина. Но меня же ты простил, – заметил тогда Игнат.
Это логичное заявление разом убило все доводы Марка, и он досадливо поморщился. Вот как тут объяснить, что его он простил вовсе не по доброте душевной? Что ему еще оставалось, если все его существо настойчиво уговаривало хозяина найти в ублюдочном мажоре, коим Марк его и считал, хоть что-то хорошее, чтобы дать ему шанс?
– Пойми, у меня к ней давно все! – убеждал Игнат. – Но нас связывают хорошие отношения, наши родители знакомы, она частый гость в моем доме, и наоборот. Я не могу вот так взять и разорвать с ней всяческие отношения. Это породит массу вопросов. Здесь я постоянно на виду. Да и ты влился в коллектив. Даже с нашим примирением все прошло гладко, и никто уже не столбенеет, если видит нас вместе. Все получилось, как нельзя лучше. Зачем что-то менять?
Тогда слова Старка казались разумными, вот только не знал Марк, что так тяжело ему будет наблюдать, как в очередной раз Игнат отодвигает для Лели стул, наклоняется, чтобы выслушать какую-то шутку или просто достает ей книгу с высокой полки.
Вся эта дружба с Громовой казалась вполне правдоподобной, Игнат серьезных поводов ему не доверять не давал, но очень редко Марк все же перехватывал странные взгляды Старкова, направленные на девушку. И тогда уверенность в том, что они всего лишь друзья, таяла.
Да и на него самого Старк иногда смотрел всё так же пугающе отрешенно, как и до каникул. Раньше Марк думал, что подобное было результатом того, что он нравился Старку, а подойти тот боялся. Но вот они вместе, а взгляды остались. Белов старался успокаивать себя тем, что Игнату сложно принять, что долговременные чувства к Громовой вот так взяли, да и отошли на второй план.
А еще бесило другое. Слишком быстро сознание Марка приняло его чувства. Он, который прежде интересовался только девочками, был уверен, что желание делать «как надо» еще долго будет грызть его изнутри. «Как надо» в этом конкретном случае означало влюбиться в представительницу прекрасного пола.
Но на удивление, уже через неделю Марк воспринимал их отношения с Игнатом, как должное, через две недели задумался о «прелестях» анального секса, а через три, прочесав весь интернет на предмет «как, куда и где», стал ловить себя на бабоподобных мыслях из серии «он меня не хочет, значит во мне что-то не так».
Вспоминались слова чудаковатого соседа из больницы.
«И я не стал бороться с самим собой. Я принял».
Вот и Марк принял. Только поведение его парня вызывало массу вопросов и вместо того, чтобы получать удовольствие от их отношений, кучу времени Белов тратил, анализируя и размышляя.
Чаще всего такие анализы заканчивались так: Марк уверял себя, что слишком накручивает себя, потому что для него это ново. А Старк уже давно не новичок в таких делах. Потом он вспоминал те дни, которые они провели вместе до каникул. Вспоминал, как им обоим рвало крышу, когда они знали, что дома никого нет, как Игнат еле держал себя в руках. И тогда Марк останавливался на том, что ему все кажется.