Старков поморщился и даже не посчитал нужным ответить.
– Где рюкзак твой?
– Что?
– Рюкзак. Там есть то, что тебе не принадлежит, – Игнат прошел в комнату, нашел рюкзак и достал связку ключей.
– Игнат, послушай – начала Леля, но испуганно замолчала, когда он двинулся к ней.
– Я тебя не ударю только потому, что ты завтра все равно съебешь с этого города, – матерился ли он при ней когда-нибудь? – но запомни, Громова. Не советую тебе впредь попадаться мне на глаза.
Сказав это, он вылетел из комнаты, понимая, что еще секунда, и его отцу придется подыскивать хорошего адвоката по уголовным делам.
Игнат, спотыкаясь, вышел на крыльцо, и сел на ступень. Глянул на сжатую едва не до крови связку ключей.
Осмысление того, что произошло сейчас, и что произошло тогда, произошло именно в этот момент. От открывшейся правды ноги действительно подгибались.
– Эй, пацан, ты все?
«Я все», – отвечать таксисту, пусть даже в мыслях, было проще, чем грамм за граммом принимать новую реальность.
Таксист подошел.
– Что, перепил? Идти можешь?
Старков тихо застонал, обхватывая голову.
– Ох, молодежь, – качал головой мужик, приподнимая парня. Тут подбежал Алекс, потерявший друга.
– Что стряслось? Старик!
– Ничего, – глухо сказал Игнат. – Перепил слегка. Я поеду домой.
– Я тебе позвоню утром.
– Я сам позвоню, – сейчас он никого не хотел слышать.
– Адрес-то помнишь? – спросил таксист, усевшись на свое место.
Игнат назвал адрес, и мужчина завел двигатель, а он снова ушел в свои мысли.
В море открывшихся фактов захлебывалось сознание. На фоне чувства вины, злости и отчаяния яркими вспышками вспыхивали обрывки последних встреч. Старков вцепился в волосы и крепко зажмурился. Но память не собиралась его жалеть.
Вот перед ним растерянное лицо Марка, когда он прижимал его стене в туалете. Он горячо убеждает его, на ходу предполагая варианты. Тогда он посчитал это изворотливостью.
Вот Марк пытается схватить его за локоть в школе, но Игнат резко вырывается и шипит. Тогда это воспринималось, как наглость.
Вот он идет позади него в школе. Игнат чувствует взгляд кожей. Так же, как и страх подойти.
Старк покачал головой, стараясь выкинуть эти образы из головы.
Вот Марк с мрачной решимостью затаскивает его в вип-комнату, отодрав от какой-то девушки. Впечатывает в стену, кажется, душу сейчас вытрясет. Тогда это воспринималось как назойливость. А он достучаться хотел. Но спустя несколько мгновений руки безжизненно падают. А его лицо…
«Нет, пожалуйста», – просил он собственную память.
«Я слишком рано тебя распечатал», – наотмашь бьют собственные слова. Игнат морщится. Даже ему сейчас больно. А какого было Марку?
Почему он не онемел в тот момент? Собственные слова, брошенные небрежно, как кость голодной собаке, кажутся омерзительными.
«Распечатал». Как он додумался до этого. Откуда это проклятое слово вообще взялось в его лексиконе. Кто, мать вашу, придумал его?
Хотя, нет. Это не он додумался. Он от боли и отчаяния тогда и думать не мог. Это все она. Ревность. Но почему он позволил ей решать за него?
«В вопросе чувств ты никогда ничего решать не будешь. Решать будет оно», – пронеслись в голове знакомые слова. На этот раз не его.
И, наконец, десерт. Конечный акт.
Он. Она. Ядреный коктейль в его голове. Марк. Распахнутая дверь.
С легким удивлением он отмечает отсутствие прежних эмоций в карих глазах. Там нет ничего, кроме злости. Вскоре понимает, почему. Белов узнал.
Интересно, это Громова тогда постаралась? Почему он в тот момент не задался этим вопросом. Почему желание наказывать было настолько сильнее здравого смысла? Где был его разум?
«Очень быстро твой разум свалит к ебеням под ручку с чувством самосохранения и рационализмом, и ты перестанешь сопротивляться».
Двое парней, уверенные, что перепивший одноклассник решил затеять драку, появились внезапно.
Одна фраза, резко брошенная Марком, и повторяется знакомый сюжет. Его словно бросает к нему. И они лицом к лицу. Как и на второй день знакомства.
Тогда Марка поставили на колени, в угоду Леле. А сейчас они стоят почти на равных.
Тогда он хотел сравнять его с плинтусом. А сейчас хочет спастись.
Тогда Марк смотрел с вызовом, а он опустил взгляд на его губы и на мгновение представил…
Может, именно в тот момент он решил для себя не связываться с ним, а дистанцироваться. Или сделать так, чтобы тот сам сбежал, не оглядываясь.