Артем хмыкнул.
— Хочешь что-то сказать? — неуверенно спросила медсестра.
— Тёма, не надо, — прошептала Симка.
— Не сможет он ничего сказать, — уверенно сказал парень со светлыми локонами, исподлобья глядя на Артема. — Можем поспорить.
— Ну, в прошлый раз смог, — отозвался Том.
Они с любопытством уставились на Артема. Даже после десятка запломбированных зубов, общего наркоза и бутылки водки вместе взятых, можно было чувствовать себя гораздо лучше, чем после нескольких дней, проведенных в одиночке.
С трудом ворочая опухшим языком, Артем прошипел:
— Вы… не…. готовы…
— Проиграл, — сказала Симка блондину.
— Прекратите, — вступилась Мария Степановна. — Артем, я не сообщу о твоем поведении, куда следовало бы. Мне безумно тебя жаль, и я не хочу, чтобы ты повторял курс транквилизаторов.
На лице парня застыла глупая улыбка. Мария Степановна закончила рассказывать людям с игровой зависимостью о вреде алкоголя и распрощалась до вечера.
До визита дневного врача оставалось несколько минут, дежурная медсестра куда-то отлучилась и мы остались без всякого присмотра. Но ничего не изменилось, что с медсестрой, что в одиночестве — лишь наши позы стали более непринужденными, а лица окончательно отрешенными. Наше поведение было далеким от действий школьников, оказавшихся без присмотра учителя.
— Ты… подумал? — снова прохрипел Артем.
— Да, — после некоторой паузы ответил блондин.
Мы молча следили за их странным общением. Видимо, это было продолжением давнего разговора.
— Зачем мне свобода, если я стану таким же овощем, как ты? — продолжил блондин. — Ты не вылезаешь из одиночки, тебе постоянно прописывают двойные порции. На долго тебя хватит? Мой метод лучше.
— Трусливый… паладин, — Артем сплюнул на пол.
— Грязный орк, — пожал плечами собеседник. — Только какая теперь разница?
С блокнотом в руке в холл величественно вплыла матушка Шахраз.
В том мире мы играли свои роли. Рыжий Том продолжил протирать мягкой тряпкой бесконечные листочки фикуса. Симка побежала за книгой — поднимать уровень развлечения. Светловолосый паладин с обворожительной улыбкой поздоровался с Шахраз. Я сверлила взглядом завитушки на обоях, и эйфория от встречи с объектом моих страстей кружила голову.
Остальные без единого звука продолжили собирать мозаику «Белоснежка и семь гномов». Каждый паззл бездумно примеривали к желтому разъему — юбке Белоснежки. Похоже, головоломку начали собирать еще во времена самой первой смены клиники.
Артем, держась за стену коридора, поплелся в свою палату.
* * *
От Симки я узнала, что Артем попадал в карцер регулярно, по КД. Поэтому, когда препараты стали его «отпускать», мы ждали, что он выкинет на этот раз. Это снова случилось на занятиях Марии Степановны.
— Вашим первым шагом к свободе от зависимости должно стать признание, — вещала она тихо. — Скажите себе, что вы зависимы. Признайтесь, что губите свою жизнь. Как только вы перестанете держаться за игры, как за последнее, что есть в вашей жизни, вы обретете свободу. Но не бойтесь остаться в одиночестве. Не бойтесь двигаться вперед и делать все то, чего вы были лишены. Игры украли у вас годы жизни, годы прекрасных мгновений. И в ваших силах вернуть это, вы молоды и полны сил. О чем вы мечтали в детстве? Разве о достижениях в виртуальном мире? Разве не смешно, что вы исследовали каждый уголок виртуального мира, когда в реальности месяцами не покидали своей квартиры, а годами — даже не выезжали из своего района?
Артем заерзал на стуле и откашлялся.
— Вижу, Артем, ты опять со мной не согласен, — устало сказала медсестра.
Симка мне подмигнула. Паладин шумно вздохнул, прошептав: «Началось».
— Вы призываете нас отказаться от игр. Но ради чего нам покидать миры, в которых мы стали героями? — спросил Артем. — В отличие от вас, Мария Степановна, мы не создаем видимость участия в общественной жизни лишь тем, что раз в четыре года ходим на выборы. Мы действительно управляем теми мирами. Пусть виртуальными, но для нас они совершенны. А что может привлечь нас в вашей серой реальности? Почему бы вам не рассказать нам о пользе реальности, Мария Степановна? А не только отговаривать от того, чего сами даже не пробовали.
— Я считаю, что от всего, что затуманивает разум, следует отказываться, — стала отвечать Мария Степановна. — Игры хороши до тех пор, пока способствуют развитию или отдыху. Но тогда, когда они заменяют жизнь, нужно останавливаться. Иначе для чего тебе, Артем, даны ум и мышцы, сильное и здоровое тело? Чтобы сутками сидеть и не двигаться? Если бы твоим предназначением были игры, тебе бы хватило и половины туловища…
— За два года я наслышан о вреде компьютерных игр, — повторил Артем с нетерпением.
Ого… Я отказалась бы от чего угодно, только бы не сидеть в Черном Храме целых два года. А Артем — нет. До сих пор борется за свои идеалы.
— Я не зря так часто провожу параллели игромании с алкогольной зависимостью, — не теряла надежды вразумить геймера Мария Степановна. — Сначала представь, что потерянному для общества алкоголику рассказывают о величии пирамиды Хеопса. Ему, пьяному, показывают фотографии, стараются описать ее внушительные размеры. И делают это с одним только условием, если он бросит пить, то тут же поедет в Египет, чтобы увидеть ее собственными глазами. Думаешь, он проникнется? А теперь представь обратную картину. Уставшего и довольного туриста, который только вернулся с экскурсии в отель, спрашивают: «Что вы выберете — увидеть пирамиду Хеопса — единственно существующее чудо Света — или просидеть семь дней возле бутылки водки в пустой квартире, чтобы блевать по утрам желчью?».