Бригида поцеловала меня в щеку и пошла вверх по лестнице, проведать нашего сына.
Я улыбнулся про себя, думая о них, и вдруг осознал, что прошел приблизительно месяц. Я попытался посчитать дни с рождения сына в отныне запертых стенах замка Камберленда. Три ночи Бригида просыпалась там от кошмаров, и я готов был сделать что угодно, чтобы прекратить это. Но позже, еще на протяжении недели, она также просыпалась по ночам и плакала.
Прошло полных тридцать четыре дня с тех пор, как родился мой наследник. Я эгоистично задавался вопросом, достаточно ли поправилась Бригида после родов, и могу ли я попытаться снова продолжить нашу физическую связь. Ерлин предупреждала меня оставить ее в покое до тех пор, пока она сама не пригласит меня, но, зная мою жену, я мог ждать годами, прежде чем это сближение произойдет. На протяжении всего нашего супружества она имела смелость проявить инициативу всего три раза.
И каждый раз, когда она делала это, ужасно краснела.
Моя жена была красивой, скромной и соблазнительной.
Она была восхитительной.
Я вышел на улицу, пересекая рынок, и направился в сторону конюшен, позади которых располагалась псарня. Прежде чем я успел добраться туда, меня окликнул Николас. Я повернулся и шагнул к нему, стоящему рядом с несколькими слугами.
- Посмотрите, кого я нашел, - Николас указал на сопротивляющегося и прячущегося за другими герцога Ричмонда. - Он подобрался к задней части стен замка Камберленд в тот момент, когда я собирался уехать.
Я взглянул на него и, встретившись с его глазами, почувствовал к нему большую жалость, чем мог ожидать от себя. Он умрет, и он знал это. Не было ничего, чем он мог оправдать себя и изменить свою участь. Однако осознание того, что сейчас моя жена и сын находятся теплые и здоровые в нашей спальне, было важнее, чем расправа над этим негодяем. После войны в моей голове что-то изменилось.
- Убейте его, - приказал я, пожав плечами.
- Я польщен вашим доверием, - поклонился Николас. - Думаю, сначала нужно проверить местность к югу от Камберленда.
Николас и два других охранника рассказали мне, что герцог Ричмонда был не один, когда пробрался к замку Камберленда, а еще с двумя мужчинами, похожими на мозолистых и грязных рабочих. Один из них был убит сразу, когда попытался сбежать. А второй почти скрылся, но был убит прежде, чем добрался до леса. Позже наши люди, обследовав дорогу, обнаружили, что следов было намного больше, и они уходили к югу от замка.
Заинтригованный рассказом Николаса о соучастниках сэра Ричмонда, я отправил к Бригиде посыльного с сообщением о моем отъезде, и мы немедленно отправились в Камберленд, прихватив с собой Ричмонда, все еще как нашего пленника. Он отказывался сообщить нам какую-либо информацию во время поездки, но я замечал, что он становится все более взволнованным, когда мы приблизились к замку, а затем направились к лесу за ним.
Эта дорога действительно была там, практически сразу за первой линией деревьев. Ее не было здесь, когда я был ребенком, или даже позже. Она, должно быть, была построена после того, как Ателард захватил королевство Камберленд после самой первой войны. Сэр Ричмонд был связан и оставлен под охраной, пока оставшиеся из нас продолжили продвигаться вперед.
Мы следовали по дороге, внимательно оглядываясь по сторонам. Через несколько минут до нас начали доноситься звуки работающих и разговаривающих людей. Мы оставили наших лошадей и двинулись с еще большей аккуратностью сквозь деревья, пока не остановились возле открытого для обозрения склона горы. Здесь мы увидели четырех человек, один из которых был, очевидно, их руководителем. Он стоял у входа в пещеру сбоку склона, неподалеку от груды наваленных камней. Я узнал его, как только услышал его грубый голос и необычный акцент, который показывал, что он прибыл из далекой страны.
- Двигайтесь вы, собаки! - Вард из Румынии командовал рабочими, которые выходили из пещеры с кирками и мешками на спинах. - Вы думаете, я буду ждать этого весь день?
Черноволосый, коренастый мужчина махал палкой вокруг, на которую опирался. Несмотря на то, что я узнал его тут же, он сильно изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Его волосы все еще были черными, но поредели, а борода была испещрена сединой.