Не знаю как скоро я проснулась. Со мной говорила мама. Она рассказывала как прошел ее день. Мне нестерпимо захотелось ее увидеть. Я открыла глаза, боль в затылке не исчезла, но стала слабее.
- Платон, привез твои вещи. Как проснешься, сходишь в ванну. Это наверно самое долгое время, когда ты не купалась. Уже одно это должно заставить тебя проснуться.- Он адержала мою ладонь в своих руках, прислонив ко лбу и прикрыв глаза.
- Ма...- Я хрипела, голос пропал, а горло словно ободрало колючей проволкой. Она подняла на меня заплаканные глаза, от чего сердце болезненно сжалось.
- Хочешь помыться.- Она улыбнулась, глаза ее блестели от непролитых слез.
- Как дела?- Я туго соображала, это первое, что пришло мне на ум.
- Кха,- Она рвано выдохнула и шмагнула носом.- Уже лучше, уже намного лучше.- По ее щекам потекли слезы.
- Хочу спать.
- Спи, спи. Все будет хорошо.- Она продолжила прижимать мою ладонь к своему лицу и беззвучно плакать. Как бы мне не было больно, я закрыла глаза и провалилась в сон.
В следующее свое пробуждение я увидела Платона. Он стоял спиной ко мне в дверях палаты и с кем- то говорил по телефону. Я наблюдала за ним, запоминая каждую черточку. Все в нем было таким родным, знакомым: разворот плеч, манера держать осанку, наклон головы. Захотелось обнять его. Я ждала, когда же он закончит и обернется и при этом боялась увидеть жалость в его глазах, или более того, что он захочет уйти. Мне стало страшно, я почувствовала как сердце стало биться сильнее, а аппарат вторил ему своим пиликанием. Это и привлекло его внимание, он обернулся и, бросив фразу: "Я потом перезвлню", убрал телефон.
- Хей!- Он явно нервничал, всматривался в мое лицо. Он стоял на месте, засунув руки в карман, что стало для меня тревожным звоночком.- Хочешь чегонить? Воды? В туалет?- Я вивнула.- Воды?- Еще один мой кивок. Язык прилип к небу и боль в горле никак не проходила. Он налил мне стакан воды из графина на столике рядом с кроватью.- Твоя мама ушла по работе, скоро вернется. Хочешь я ее позову?- Я отрицательно покачала головой. Он междленно приложил стакан к моим губам, придерживая затылок свободной рукой. Я сделала болезненный глоток и повела головой в знак отказа. Я не могла поднять голову, только сейчас заметила, что шея плотно зафиксирована. Потянула руку к фиксатору. Платон отнял отгуб стакан.
- Не надо, не трогай. У тебя травма шеи, поэтому ты всеменно поживешь в этом... в этой шту..чке.- Я не смогла не улыбнуться. Он убрал стакан, пододвинул стул и сел напротив меня, вытирая руки об брюки. Он чувствовал себя некомфортно.- Я не знаю, что сказать. Прости, я не силен во всем этом. Я даже шутить боюсь, скажу херь и буду жалеть об этом...- Он резко замолк. Я пошевелила пальцами перевернутой вверх кисти. Он понял намек и вложил свою руку. В комнате было тепло, но мои руки заледенели, поэтому было так приятно ощущать его тепло. Я прикрыла глаза, мне наоборот было на руку, что он молчит. С закрытым ртом он точно не скажет, что хочет оставить меня.
Я просыпалась и засыпала, как в тумане. Помнила лишь урывки, но я точно знала, что меня навещает семья, все кроме отца. Я слышала их голоса. Платон приходил чаще всех. Он менял цветы, принес из дома мой любимый плед. Мало по малу я стала больше осозновать реальность. Мне объяснили, что у меня сотресение мозга из-за ушиба шеи, много осколочных ран, все стекло достали, большего всего пострадала шея, спина и плечи. Я хотела увидеть себя в зеркало, понять как сильно будут видны травмы. Меня гложили вопросы, что стало с моей работой, на все мои просьбы дать мне телефон, позвонить на работу, все отнекивались и гворили, чтобы я не поспокоилась. Просьбу с зеркалом и душом тоже отклонили. За моей гигеной тщательно следили, меняли повязки, обрабатывали раны, обтирали тело. Но мне нестерпимо хотелось в душ. Я запоздало, мне сбрили волосы. Я лежала в больнице, по идее должна быть благодарна, что со мной все будет в порядке, но я переживала из-за своего внешнего вида. Отказы семьи с зеркалом только усугубили мой страх.
В какой-то из дней, я выпросила у Киры зеркальце. Милая девченка, очень исполнительная, она была мои средством связи со всем миром: пересказывала мне сериалы, книги, рассказывала про последие сплетни в больнице. Эти беседы меня радовали, были отдушиной в бесконечной череде дней.
Кира принесла пудреницу. Я боялась раскрыть пудреницу. Я собрала всю волю в кулак и разъединила створки. На меня смотрела девушка с посеревшей кожей, большими синяками, мелкими царапинами на лице и мелким ежиком на голове. Мне было смешно и грустно одновременно. Я захихикала и расплакалась. На шее все еще был хомут. Мне нужно ходить с ним как минимум месяц, а потом спать в нем.