Тут краем глаза, каким-то боковым зрением он заметил тень, живой комок, который кинулся под машину. Ноги сами нажали на тормоз, руки сами выкрутили руль влево, затем вправо, удерживая машину от заноса. Ноги со всей силой давили на педали сцепления и тормоза. Машина, визжа резиной и сотрясаясь, вся в клубах пыли, остановилась, слегка уткнувшись носом в бетонный фасад больницы. Мирон медленно поднял голову от руля. Перед его глазами, чуть выше капота машины, на стене здания было написано, – «Приемный покой». Несколько минут Мирон сидел без движения, тупо уставившись в надпись. Его сознание все еще летело навстречу своей смерти. И возвращение к жизни было таким же болезненным и неуместным, как и сама жизнь.
Мотор заглох, было необычно тихо. Не было звуков города, шума улицы, была тишина. И в этой тишине жалобно скулил щенок. Он подвывал от боли и ужаса, он плакал от боли и одиночества. И этот щенячий скулеж, сверлил сознание Мирона, добираясь до самого мозга, возвращая его к жизни, заставляя шевелиться, что-то делать и решать. Рука потянулась к дверному рычагу, потянула его, дверь резко распахнулась. В салон проник запах пыли и горелой резины. Медленно выбравшись из машины, он оперся об багажник, приходя в себя. Мысли, которые еще секунды назад летели со скоростью автомобиля и переполняли его мозг, где они? Ярость и обида, что гнали его на смерть, где они? Их нет. Нет этих чувств. Как будто и не было никогда. Эти разрушительные силы, которые направляли его к самоуничтожению,– они ушли на то, чтобы жать на тормоз, чтобы выворачивать руль, чтобы остановить машину, чтобы сохранить жизнь щенка, такого же несчастного, как и сам Мирон. Как от любви до ненависти, - один шаг, так и от ненависти до любви, – он тоже один.
Мирон тряхнул головой, отгоняя от себя тяжелые мысли, щенок по-прежнему громко скулил и надо было его найти. Он сидел на обочине, в густой траве и выл, задирая мордочку. На губе была ссадина и слегка кровоточила. Видимо машина все же зацепила его и отбросила в кусты. Щенок был цел, но плакал от пережитого ужаса. Мирон поднял его на руки, осмотрел лапы и кости. Видимых переломов не было, да и щенок как-то притих, уткнувшись мокрым носом в руку Мирона. Парень прижал пса к груди и пошел назад к машине. Сел за руль, завел мотор, и еще раз взглянув на табличку «Приемный покой», впервые за весь день улыбнулся. « – Видимо сегодня неприемный день», – усмехнулся он.
Машина сдала назад, сделала резкий поворот, объезжая бетонное здание больницы и выехала на объездную, которая вела к дому Мирона. Щенок послушно сидел на коленях. Его инстинкты подсказывали, что он нашел своего хозяина. А Мирон думал о том, что сегодня, он потерял любовь, но обрел нечто гораздо большее. Он обрел самого себя, нового, переродившегося. Он обрел нового друга и новую, жизнь. И его инстинкты подсказывали ему, что она будет счастливой.
О Марине, Мирон больше никогда не вспоминал.
Рассказ написал мой друг поэт Сергей Никонов.
Февраль 2021г. Конец.
Конец