Эта напряженность вернулась, скручивая и дергая. Рука Картера на моей талии ослабевает, и его рука опускается ниже, чтобы он мог схватить меня за задницу и поцеловать. Я задыхаюсь в его губы, закрываю глаза и опускаюсь на цыпочки, чтобы прервать поцелуй, пока мы не слишком увлеклись.
Немного неровно дыша, я говорю ему: — Нам нужно вернуться в школу.
Вместо того, чтобы согласиться, он гладит мое лицо и целует меня еще раз, более коротко. — Или я мог бы трахнуть тебя прямо сейчас на заднем сиденье, а потом мы могли бы вернуться в школу, — предлагает он.
Слабо улыбаясь, я качаю головой и выхожу из его объятий. — Нет времени. Мистер Фитц ждет.
— Я нравлюсь мистеру Фитцу, — настаивает Картер, но позволяет мне отойти. — Я могу просто сказать ему, что мне нужна твоя помощь для кое-чего, связанного с футболом, держу пари, он позволит тебе пропустить весь период.
— Даже не пытайся, Махони. Ты достаточно плох для меня, даже не снижая моих оценок. Если ты испортишь мой средний балл, я поеду за тобой в Колумбию, чтобы заблокировать тебя. Я буду следовать за тобой повсюду и рассказывать всем твоим потенциальным женам, что у тебя маленький пенис.
— Это неправда, — отмечает он.
— Но они никогда этого не узнают, потому что мои методы будут настолько эффективны, что они будут держаться от этого очень далеко. Я принесу Тутси Ролл [Прим.: первые шоколадные конфеты, которые не таяли в руках и на солнце] для наглядности. Я стану проклятием твоего существования, а потом скажу: — Ну, ты должен был позволить мне сохранить мой средний балл, и тогда я бы сейчас училась в колледже в Пенсильвании, но неееет.
Картер ухмыляется, снова хватая меня за талию и прижимая к своей машине. — Один маленький изъян в твоём плане, принцесса.
Я позволила ему ударить себя о теплый металл за моей спиной. Удерживая его взгляд, когда он наклоняется, пока наши груди не соприкасаются, я спрашиваю: — О да? Что это такое?
— Если никто больше не обращает внимания на мой член, я заставлю тебя взять слабину.
Меня не должно волновать, когда он говорит, что «заставит меня», потому что он — это он, и я знаю, что он действительно это сделает. Он, кажется, что-то перевернул в моем мозгу, потому что вместо того, чтобы оттолкнуть его за то, что он сказал что-то столь извращенное, я хочу обхватить его бедро ногой и притянуть его ближе. Я хочу раздвинуть бедра и почувствовать его жар между ними. Я хочу поиграть с ним, подначить его, сказать ему, чтобы он продолжал и делал это.
Но я не могу, потому что мне очень нужно на урок.
— Может быть, это был мой дьявольский план с самого начала, — слегка поддразниваю я.
— Может быть, так оно и было. — Картер улыбается, проводя тыльной стороной ладони по изгибу моей челюсти. — Хорошо сыграно, Эллис. Я надеюсь, что ты прочитала мелкий шрифт. Теперь ты заперлась в клетке со зверем.
— Все в порядке, — шучу я, как раз перед тем, как его губы касаются моих. — У меня толстая кожа, и мне начинает нравиться, когда ты меня кусаешь.
25
Мужчина средних лет рядом со мной не стирал свою майку «Лонгхорнов» с начала сезона. Он боится, что если он это сделает, это прервет победную серию команды. Я могла бы догадаться, что его майка не стиралась, по слабому запаху мускуса, доносившемуся в мою сторону каждый раз, когда он все равно вставал и кричал ободряющим парням на поле, но я знаю это точно, потому что в более медленные моменты он разговоривал со мной, так как мы оба здесь одни.
Учитывая все, что Грейс знает о Картере, я сочла неправильным просить ее пойти сегодня со мной на игру. Грейс знает, что я абсолютно не интересуюсь футболом, и что после того, как все случилось с Джейком, я никогда не пойду на игру. Тем не менее, вот я сижу на трибуне, мои ногти выкрашены в синий цвет, и вдобавок ко всему на мне майка «Лонгхорнов». У меня его точно не было, но Картер принес мне его после школы, сказав, что мне нужна командная экипировка.
Меня не волнует футбол. Я все еще ненавижу все это. Но я хочу поддержать, поэтому сижу здесь.
Команда, должно быть, забила или что-то в этом роде, потому что мужчина рядом со мной вскакивает и кричит во все горло. Я вздрагиваю, закрывая уши, чтобы защитить их от рева толпы. Я смотрю на поле, потом на табло, пытаясь понять, что произошло. На часах еще есть время, так что игра не должна быть окончена. Я думаю, что счет изменился, но я не особо обращала внимание на то, что было раньше.
Мне действительно нужно провести некоторое исследование и выяснить, по крайней мере, как игра разделена и как работает подсчет очков. Я думаю, что футбол — это четыре четверти, но, честно говоря, я не совсем уверена.
Оттолкнувшись от металлической скамьи, я выбираюсь из ряда и спускаюсь по бетонным ступеням. Мне нужно отдохнуть от футбольного аспекта этой игры, так что я пойду в буфет и возьму что-нибудь выпить. Картер говорит, что после этого мы все пойдем за едой, так что я не буду есть, но мне так скучно, что я хочу поесть только потому, что еда даст мне какое-то занятие.
Технически, я принесла книгу в сумочке и надеялась, что смогу украдкой прочитать несколько глав пьесы. Однако трибуны слишком шумные, и каждый раз, когда я смотрю на свою сумочку и думаю о том, чтобы достать ее, я понимаю, что это неизбежно будет тот момент, когда Картер посмотрит на меня. Тогда он подумает, что я всю игру читала и даже не обратила внимания на всю его золотую руку.
Не то чтобы я действительно понимала, что он делает, когда бросает. Я не отличу хороший пас от дерьмового. Единственный барометр, который у меня есть, это уровень шума. Когда толпа сходит с ума, я думаю, что произошло что-то хорошее. Когда они молчат, я думаю, что нет.
Когда я подхожу к прилавку, в очереди стоят два человека, поэтому я достаю телефон, чтобы написать Грейс, пока жду. Я должна была отправиться в церковь завтра рано утром и доделать корзины, но Грейс решила пойти сегодня вечером и получить фору. Пока я жду, чтобы услышать, как дела, я продвигаюсь вперед в очереди.
— Ну, будь я проклят.
Мои плечи опускаются от разочарования, и я поворачиваюсь лицом к Джейку Парсонсу. Я предполагала, что он будет на скамейке запасных, а не в толпе, так что пересечься с ним даже не пришло мне в голову.
Он улыбается мне, его веселый взгляд скользит по моей экипировке «Лонгхорн». — Ад должен был замерзнуть, чтобы доставить тебя сюда, или Картер действительно так хорош и уже пробрался между твоими ногами?
Мое лицо пылает от правды в этом комментарии, но я все равно прищуриваюсь на него. — Я тоже рада тебя видеть, Джейк.
Он встает в очередь позади меня, хотя уже держит бутылку с водой «Лонгхорн». Судя по запаху его дыхания, когда он приближается ко мне, это не воду он туда налил. — О, всегда рад тебя видеть, Зо.
Я борюсь с инстинктом сделать шаг назад, но он слишком близко. Джейк выше меня — не так высок, как Картер, но все же выше меня — и, как и Картер, когда он хочет выглядеть более устрашающе, он использует каждый дюйм своего роста.
— Не будь придурком, — говорю я ему низким тоном. Я очень не хочу неприятностей с ним, но я больше не безоружена. У меня есть больше, чем мой собственный голос, чтобы защитить меня — у меня есть Картер, и я не боюсь владеть им.
Рука Джейка ложится мне на плечи, и я напрягаюсь. — Я что, придурок?
— Убери руку с моего плеча.
— Теперь это тоже сексуальные домогательства?
— Знаешь что, Джейк? — Я огрызаюсь. — Прикасаться к девушке, которая не хочет, чтобы ты прикасался к ней где бы то ни было, жалко, как бы ты это ни называл. Жалко.
Его голубые глаза затвердевают, превращаясь из океанов, теплых, как летнее время, в маленькие осколки льда. — Только когда это я, правда? Кажется, я помню, как Картер очень часто прикасался к тебе, когда ты этого не хотела, а теперь ты с ним встречаешься. Думаю, все сводится к тому, что ты можешь извлечь из этого.