- Нет, он был скучным, если честно, - Алиса корчит гримасу и сразу же смеётся.
- Тебе понравился фильм, солнышко? Женщина поправляет волосы и нежно смотрит на дочку, её глаза сияют любовью к маленькой светловолосой девочке.
- Но ты такая красивая сейчас!
- Милая, ты можешь нарисовать меня и дома. Мама поворачивается и ласково улыбается мне.
- Мам, повернись.
Я сжимаю в руках зелень и понимаю, что в моих ладонях осколки, они впиваются всё глубже и глубже. Белый силуэт. Я просто белое пятно, как в видео низкого разрешения. На мне какая-то белая одежда, ткань приятная, что-то вроде хлопка, а может это шелк, и невозможно понять, платье это или рубашка. Оно такое яркое сейчас. Я ложусь на неё и, щурясь, смотрю прямо на солнце. Мягкая трава щекочет мои ступни.
Шестнадцать… Пятнадцать. Четырнадцать. Закрываю глаза. Тринадцать. Двенадцать. Не плачь… Одиннадцать… Снимаю всю одежду и в нижнем белье залезаю под одеяло. Десять. Девять. Восемь. Не включаю свет, за окном тоже могут быть тени. Семь. Шесть. Пять. Дверь закрывается слишком громко. Сразу же надеваю балетки с налипшей на них землёй, вылетаю из своей комнаты, он наконец-то проворачивается. Выдох. Глубокий вдох. Четыре. Три. Два. Раз. Господи. Ключ не поворачивается, трясутся руки, нащупываю дрожащими пальцами замочную скважину. Вот они. Три. Два. Один. Моргаю несколько раз, чтобы загнать слезы обратно внутрь себя, в правом уголке глаза просачивается слезинка. Только бы не потеряла! Боже. Где они?! Ищу чертовы ключи. Тени в углах в этот раз ещё темнее, я увеличиваю скорость до предела так, что начинает колоть в левом боку. Я бегу, что есть силы, и судорожно считаю свои шаги, чтобы не допустить ни единой мысли.
Я в толпе подростков, они так таращатся. Что я сделала? Нужно бежать, это место проклято. Люди, откуда они? Их слишком много, будто это Афинская Арена. Внезапно кругом тишина, будто все чего-то ждут. Мальчик зажимает лицо руками, а сквозь его пальцы струится красная жидкость. Кровь? Я поднимаю руку, на ней тоже расцвел кровавый цветок. Страх в его глазах. Или это мои глаза? Хруст. Время бесится, я снова опускаю бледный, крепко стиснутый кулак. Это декорации, всё ненастоящее, нужно разбить всё! Нет!
Под ногтями оказывается не паутина, а мягкая кожа, как тесто. Начинаю царапаться, мне нужно разорвать кокон, тогда я выживу, тогда я смогу дышать. Мгновение, и я с трудом улавливаю перед собой пятно лица. Я должна вырваться из этого временного кокона, меня оплетает всё туже, перед глазами плывёт. Сердце бьётся в грудной клетке, как полудохлая рыба в ведре. Сердце хочет вырваться, оно ещё не отслужило своё. Я не могу дышать, смерть уже сжимает моё горло. Сожаление, страх, отчаянье.
Что в его глазах? Очкарик идёт прямо на меня, я отворачиваюсь от него. Всё замедляется, будто я в особой капсуле времени. Нет никакого костра, есть тощий сутулый мальчик в очках, который ужасно напуган, но его руки сжаты в кулаки. Он что-то кричит, а я не могу расслышать, звуки начинают как-то растягиваться. Я оглядываюсь вокруг и вижу, что здесь собралось пол школы, и, конечно же, недалеко от меня ухмыляется Катаев, это всё его задумка. Внезапно все звуки и краски наваливаются на меня, воздух врывается в легкие. Слышу восторженные крики.
Дышать сквозь мешок стало совсем тяжело. Нет, не помню. Отче наш, иже еси на небесех… Как же дальше? Отче наш, иже еси на небесех… Надо молиться, чтобы попасть в Рай. Первая горячая слеза оставляет мокрую дорожку на щеке. Если для меня подготовили костер, то это даже хорошо, я наконец-то увижу родителей.
- Ничего, тебе никто не даст сдохнуть раньше времени.
- Я не могу дышать!
Будто я ведьма, которую ведут на костер. Нет, они спрятали не меня, а мир вокруг. Вдыхаю полиэтилен вместо желанного воздуха. Вспышка боли в солнечном сплетении. Нужно вырваться. Прикосновения грубых рук прожигают меня. Никакого света, они спрятали меня в черном мешке. Две высокие тени запустили механизм.
Длинный темный коридор; в конце него меня что-то ждет, я чувствую.
***
Алиса резко просыпается и, судорожно глотая воздух, садится на постели. Опять этот сон, он снится ей с самой аварии и всегда находится где-то в подсознании. Лицо сырое и горячее, она начинает вытирать ладонями воду, которая продолжает литься из глаз. Алиса вылезает из-под одеяла, в уже светлеющей комнате находит джинсы и толстовку, натягивает кеды. Мельком осматривает комнату, но в ней её ничего не держит. В столе, на полках нет ни одной фотографии или памятной вещи, только бездушные конспекты и задания.