- Спасибо большое, но я уже всё решила, - контрольная улыбка и время сматываться, пока она не опомнилась.
Это был не первый такой разговор, ведь почти каждый преподаватель считал своим долгом удивиться, почему же не его предмет. По крайней мере, по физкультуре я не отличаюсь никакими успехами, только делала всё, что требовалось по программе. Это была забота с прогорклым привкусом эгоизма, ведь если я совершу какое-нибудь открытие по математике, то учитель хоть на мгновение почувствует, что жизнь прожита не зря.
«Тлен-тлен-тлен» - я начинаю передразнивать себя, но сквозь пелену мыслей в сознание прорывается знакомый хриплый голос и второй – шепот, правда, разъяренный и какой-то отчаянный, что ли:
- Хватит уже, Катаев! Ты постоянно смотришь, говоришь свои грязные шутки, намекаешь при всех. Ты совсем, что ли, с катушек слетел? – боже, если бы я была героиней подросткового сериала, то сейчас бы саркастически расхохоталась. Как это забавно, что если речь идет о «грязи», то тут явно замешан он.
- Какого хрена ты так со мной разговариваешь? Что хочу, то и делаю, ясно тебе?
Я продолжаю спускаться по лестнице, уже практически чувствуя кожей вибрации их голосов. Они под лестницей, укрытые темнотой в углу, я уверена. Стоит замереть на месте, и я услышу больше, чем дозволено, я впитаю вместо штукатурки на стенах их тайны, чтобы на этот раз иметь своё тайное оружие. Запрещённый прием.
- Нет, ты не понимаешь, - шепот становится еле различимым, - если отец узнает, то я, блять, не просто труп, - тут слова расплываются и отказываются становиться слышимыми, только конечный отрывок фразы вырвался ко мне - …компания.
- Значит, вот твоя цена? Вшивенький бизнес?
- Да ты понимаешь, что меня нахер на улицу выгонят?
- Ой, ты только не плачь! Иди лучше пожалуйся своему па-апочке, какой я бяка, - Катаев начал противно растягивать слова на детский манер, - Тошно смотреть, во что ты скатился, Тим.
- Стой! Ну хочешь, я заплачу тебе? – голос становится заискивающим, униженным, поверженным, и я, понимая, что здесь больше нечего ловить, на цыпочках заворачиваю в коридор. Мне в спину долетают вместе с сквозняком грубые слова с усмешкой между букв:
- Я, в отличие от тебя, не продаюсь.
Во мне было то самое ощущения, будто в груди завертелся тайфун, торнадо, будто волна собирала всё море в себя, чтобы потом обрушиться цунами на берег, а пока я покусывала ногти до крови и шла быстрым шагом, даже не осознавая, где я.
В чем же был смысл услышанного разговора? Тимур боится, что его папа что-то узнает… Но что именно? Что-то грязное, постыдное… Что их связывало?
О, Боже! Щеки начали гореть от одной проскользнувшей мысли, и я внезапно остановилась на месте. Этого не может быть… Не может же, да? Погрязнув в своих мыслях я не заметила, как он подошел, и вздрогнула от резкого звука:
- А ты что здесь делаешь? – он был всклокочен, безумен, и, видимо, я отошла недостаточно далеко от того места развившейся драмы, но, что ж. теперь уже плевать на это.
- Так насколько вы были близки с Тимуром, м? Мне же не показалось всё это? Да?
- Что? О чем ты говоришь, придурошная? – нервничает и так отвратительно разыгрывает, что у меня не остается никаких сомнений.
- Какая необычная пара! Ну, у тебя же всё не как у нормальных людей!
Некуда тебе уже отпираться. Ты попался, дорогой! Мысленно стреляю ему прямо меж черных бровей – пиф-паф и готово. На секунду я даже увидела в его глазах страх, но потом он мгновенно спрятал его, и зрачки снова стали пустыми и бездонными.
- Ладно, сдаюсь, - он поднимает руки над головой, - ты расколола меня! Неужели наш ангелочек отрастил дьявольские рожки?
- Просто случайно услышала ваш разговор.
Теперь мой голос не был таким уверенным. Кто знает, что взбредёт ему в голову в следующую секунду? Черт! Мало что мешает мне не оказаться сегодня трупом.
- И всё равно вынужден признать, что я тебя недооценивал. Я так понимаю, месть всегда подается холодной, да?
Я долго смотрю ему прямо в глаза - это старая добрая игра в гляделки, и он смеётся, чертовски звучно смеётся, продолжая чуть ли не выхаркивать этот смех. Какая-то древняя, давно прятавшаяся внутри злость вскипает и поднимается вверх по моей глотке. Я начинаю кричать: