Тимур сначала с ухмылкой оглянулся в поисках отправителя, а наткнувшись на меня, его глаза цвета горячего шоколада потемнели от ярости. Все знают, что я приношу только неприятности, и он разворачивает записку как тикающий пакет в общественном месте. Два слова, и он пытается убить меня зрачками. А я испытываю чистейший кайф, приход от одного из лучших наркотиков – мести.
Уверен, он еле дотерпел до звонка, а я нарочно начал очень медленно собирать свои вещи. Историчка по кликухе Сова даже успела заснуть, навалившись подбородком на кулак левой руки и не реагируя на стук каблуков залетевшей в кабинет классной:
- Катаев, ты единственный не написал предметы, которые будешь сдавать! Мне завтра уже нужно список подавать!
- Я не хочу ничего сдавать вообще, - безразлично пожал плечами.
- Как это понимать, Катаев? Мне позвонить твоим родителям или что?!
- Ну зачем всё усложнять? Не надо никому звонить, - это была скорее попытка играть по правилам, чем действительное возражение.
- Так, тогда чтобы завтра утром сказал мне предметы, которые будешь сдавать, - ещё одно клише, будто он уже однажды на этом же самом месте слушал то же самое - гребаное дежавю, - Или я позвоню твоему отцу и спрошу у него их.
- Ладно. Сдаюсь, - и брюнет шутливо поднимает руки над головой, двигаясь спиной к двери, за которой его дожидался Тимур.
— Тшш… Давай без этих своих демагогий, Тим, — Влад по привычке чуть не коснулся его губ кончиками пальцев, но вовремя одернул себя, — Приходи вечером — поговорим, как прежде. У меня есть немного травки… посидим, будто ничего не было. Вообще ничего, — его вкрадчивый монотонный голос начал действовать успокаивающе, повторяющаяся интонация — убаюкивала, — А с Крыловой я разберусь. Понял? Я разберусь.
Наверное, усталость сделала своё дело, но Тимур просто сдался на волю случая. Он лишь пронзительно посмотрел в зеленые глаза Влада и развернулся. У Катаева защемило внутри от тоски, промелькнувшей в черных дырах, которые секунду назад не мигали прямо напротив него.
Это разом напомнило миллион случаев, и это место тоже говорило, кричало о прошлом. О том, как они прятались друг от друга, будто незнакомцы, и о том, как всегда пытались выбежать раньше Насти, чтобы она не прицепилась следом. Черт! А ещё они как-то в 7 классе убегали от охранника, когда ночью забрались внутрь, надеясь найти ответы на контрольную. Невозможно описать, сколько ещё было связано с одним этим коридором и «Бронзой» в общем, каждое воспоминание грызлось внутри, создавало свои собственные ходы, лабиринты и новые нейронные связи.
Когда умирает хороший человек, говорят: он не умер, потому что остался в наших сердцах. Что они скажут, когда умирает первая любовь?
***
Её невозможно найти, если специально искать, ведь за годы травли блондинка стала призраком среди людей. Она лучше всех сливается со стенами и находит места, где единственным собеседником будет одиночество. Мысли в голове Влада появлялись и мгновенно рассеивались как дым: «Не так давно ей приходилось скрываться от меня же, прятаться в своей комнате и темных углах библиотеки». И он не раз видел, как Алиса резко разворачивается в другом конце коридора и быстрым шагом идет к ближайшей лестничной площадке. Наверное, в тот момент её сердце сжимала ледяная ладонь страха, которая указывала направление. Сколько раз психованный брюнет как котенка ловил её за шкирку и проучивал. За что? За то, что она слабее? Или за то, что в чем-то она лучше?
Влад выкурил пару сигарет, раздумывая, что вообще знает об этой девочке, и куда она может пойти после уроков. Все факультативы уже давно забрали время у тощих старшеклассников, и выбросили их в собственный круг ада из несделанных уроков и безответных влюбленностей. Единственное место, кроме её комнаты, где он мог застать Алису — библиотека.
Холодные коридоры встретили своими черными пластиковыми глазницами-окнами, брюнет всё облизывал сухие обветрившиеся губы и прислушивался к громкому стуку своего сердца. Да кто ему дал право быть таким наглым? Буквально преследовать людей и портить им жизнь, будто это твои маленькие домашние животные.