Спящая казалась молодой девочкой, принцессой в своей маленькой башне, вот и скомканное в порыве мучения от ночной духоты одеяло лежало покорной змеей в ногах, слегка сползая на пол. Горничная была заворожена безумным богатством комнаты; казалось, будто Кощей Бессмертный притаился где-то в ванной, оставив на несколько секунд свою пленницу предаться горькой печали. Вышитые шелковыми нитями подушки, хрустальные бокалы, персидские ковры и, конечно же, туалетный столик, цвет которого был неуловим под блеском драгоценностей – всё дополняло таинственную атмосферу одинокого царства.
Раздалось глухое покашливание, и домработница вздрогнула от неожиданности, совсем забыв о своем поручении. Наталья Петровна потянулась за изящным портсигаром и, вытащив тонкую сигарету, из-под полузакрытых глаз посмотрела на смущенную девушку.
- Дорогая, подай зажигалку со стола, пожалуйста, - голос был хриплым и сломлено тихим.
Марина кротко дала хозяйке прикурить. Теперь мать Влада предстала ей совсем в другом свете: уставшая, неопрятная, вызывающая жалость.
- Чего так смотришь? Неужели я так ужасно выгляжу? – иронично прошептала Наталья Петровна, - Садись, - она коснулась постели рядом со своим бедром.
- Да я…
- Тебя Влад послал, да? - Марина не знала, что сказать, и только присела на край кровати, поправив своё форменное платье, - Знаю, что он, можешь не отвечать. Наверное, надо пойти попрощаться с ним… - с придыханием прошептала хозяйка покоев, а затем, прикрыв глаза, затянулась так, что ещё ярче прорисовались линии скул - к потолку потянулся почти невидимый дым с легким запахом ментола,
Блондинка во все глаза уставилась на это утреннее слабое существо, она чувствовала, что приникла слишком далеко и видит то, что ей недозволенно, но больше всего её поразили глаза домовладелицы – зеленые, точно такие же как у сына. Женщина вздрогнула, будто только сейчас сбросила с себя сон и монотонно выговорила:
- Я хорошая мать, понятно? Просто он не хочет меня впускать в свою жизнь. Я ему уже давно не нужна, мальчик с детства был самостоятельным, и я в этом не виновата. Он не хочет меня видеть. Никто не хочет меня видеть такую. Бери уже. Бери, что тебе надо, и уходи, - Марина не сразу осознала смысл последних слов и все сидела, лелея начавшую вылупляться к этой женщине жалость, - Возьми уже эти чертовы таблетки и уйди!
Горничная с опозданием сфокусировала взгляд на исписанном тонкими морщинами лице, которое находилось в нескольких сантиметров от ее собственного, почувствовала капельку брызнувшей слюны, но вот страх впрыснул адреналин по венам, и она резко вскочила, чуть не запнувшись о стоящую посреди комнаты вазу с завядшими розами:
- Простите, пожалуйста, я…
- Не надо мне твоих жалких слов. Бери и уходи!
Пластиковые баночки норовили выскользнуть из вспотевших рук, но Марина быстрыми движениями отсыпала из каждой по 3-4 капсулы, и, оглянувшись через плечо, выскочила из темного леса отчаянья и саможаления, из сахарного домика злой ведьмы. За закрытой дверью родился живой и трепещущий вопль, он бросился шелковой подушкой в дверь, но та была уже закрыта, а бледная девушка, одернув форму, удалялась всё дальше от него.
«Где эта чертова шлюха?» - Влад стоял, привалившись спиной ко входу в свой маленький мир, в котором прятался, сколько себя помнил. Дверь ничем не примечательная, никаких табличек «Не входите», никаких плакатов, даже цвета она была самого обыкновенного. И все же ни одна домработница не зайдет туда, даже не постучится. Наверное, кухарки кормят их страшными сказками с самого первого дня работы: «А на 3 этаже есть дверь, и живет в ней злой и дикий...». Катаев нервно стучал ногой по полу - воздух этого дома и правда бередил его душу и превращал в дикого зверя – того и гляди начнет рычать.
Марина почти бежала, мягкие подошвы туфлей немного заглушали шум, но и она уже не боялась быть громкой. Несколько светлых прядей выбилось из прически, щеки раскраснелись, грудь вздымалась в такт шагам. Она судорожно облизнула нижнюю губу и протянула таблетки. Сердце девушки все ещё глухо отбивало дробь страха, кровь гулко стучала в голове. Влад резко затащил ее в комнату, оглядывая пустой коридор.