«Ещё строит из себя святошу, заметили?»
«Когда она уже сдохнет»
«Уродка»
«Не, Влад её изобьет»
Глава 4
Музыка к главе:
Буерак – Я Хочу Быть Душевнобольным
Marilyn Manson – We Know Where You Fucking Live
Scattle – You Did This
Влад затянулся дымом до глубины самых маленьких альвеол и взлохматил свои угольные волосы. Кристально белые стены напоминали о больницах, но отвратительный запах мужского туалета возвращал в реальность. Катаев затушил сигарету в раковине и в задумчивости уставился на плитку, раздумывая, не избавить ли её черным маркером от девственной послеремонтной чистоты.
Что бы это была за надпись? «стена 2к17» или что-то вроде «у крис задница заебись», но первые слова должны быть важными, они становятся разрешением для начала «стенных строк», только потом туда прибавятся сплетни, маты, и каждый мелкий сосунок не придумает ничего круче, как написать, что он здесь был, а ближе к весне появятся даже грубые неумелые стихи – собственность худощавого рыжего Виконта из 8 или 9-го.
В кармане завибрировал айфон, обозначая пришедшее от отца сообщение, это вызвало у Влада раздражение, словно его отвлекали от чего-то важного, но, тем не менее, он, слегка приподняв брови, прочитал текст: «Удачного учебного года. Я надеюсь на твоё благоразумие и лучшие результаты»
Это было именно то, чего ожидал парень. Ты должен быть лучшим, ведь – читай между строк – я оплачиваю обучение и твои развлечения. Если не станешь ебаным дипломатом или ещё каким важным хреном, то, считай, что ты мне больше не сын. Конечно, Влад может уехать подальше, к чертовой матери, но… без единой копейки в кармане. Сможет ли он приспособиться к такой жизни? Как бы он не бунтовал, за всю жизнь он ни разу не вымыл ни единого чертового метра и не вытер ни одной пылинки.
В туалет зашел нервный парень в очках, который был ещё одним учеником, получившим грант на обучение в «Бронзе», только учился в 9 классе. Он смущенно посмотрел на обернувшегося от грохота двери Влада и дернулся, было, обратно, но Катаев только усмехнулся и уже на пути к двери как коммунистический лозунг выплюнул слова:
- Не обосрись раньше времени, очкарик.
Мальчик сконфуженно шмыгнул носом и запоздало вытянул по-птичьи шею, стараясь придать себе уверенности. Никто в этой школе не знал его имени, только звали очкастым за две блестящих линзы в толстой оправе, но большую часть времени не обращали внимания на неловкого подростка с россыпью прыщей на юном мальчишеском лбу. В растрепанной голове всё ещё отзванивал насмешливый голос «бронзового принца», и какое-то давно копившееся внутри тоскливо-щемящее чувство заставило его в тот момент дать себе обещание завести уже друзей в этой пафосной школе, перестать быть невидимкой и безликим лузером, черт возьми. Он поклялся, что сделает это, во что бы то ни стало, чтобы хотя бы не врать маме о том, какие у него классные одноклассники и как они с друзьями засиживаются вместе допоздна.
Влад по-хозяйски осматривал пустынные разветвления коридоров. Через несколько минут прозвенит звонок, и они заполнятся кипучей массой малолеток, но стоило Катаеву взглянуть на любого, как тот замолкал и точно под ледяным заклятьем застывал со смиренным видом.
«Им надо было видеть свои рожи во время сего действия – будто осознали, что только что проглотили жука, блять» - лениво текли мысли в голове парня, и в какой-то момент в маленьком настырном уголке мозга снова прозвучали эти слова: «Удачного учебного года. Я надеюсь на твоё благоразумие и лучшие результаты» На лучшие, сука, результаты. Он мог избить любого школьника до полусмерти, но никогда не станет лучшим. Не был посредственностью, не был тупым как Дэн, ему не было плевать на оценки как Тимуру, который всегда делал всё наперекор предкам, Влад просто был всегда вторым. Не первым. И не лучшим, твою мать. А виной всему эта мелкая сучка, долбаная шавка Крылова, которая вечно сидит на первой парте и лижет задницу всем учителям.
Вот она, нужная ему дверь. По светлому дереву бегают солнечные блики, и Влад на несколько секунд застыл на месте, не желая заходить в душный класс. Тогда послышалось тонкое перестукивание узких каблуков, и навстречу ему с каменным лицом вышла учительница. Она прожгла его взглядом, видимо, дожидаясь хоть отблеска робости и сожаления в ученике, но Влад как сонный кот с слегка приподнятыми уголками губ дожидался её действий. Преподавательница переложила классный журнал в левую руку и высказала точно давно заготовленный шаблон фраз: