— Нормально всё. Заносите, сердешного, — посторонился я.
Пропустив матросов с трупом товарища, я направился в один из перевязочных пунктов в носовой части крейсера. Нужно было срочно что-то делать с непрекращающимся кровотечением. На меня никто не обращал внимания. Видок у меня тот ещё, к делу не приставишь. Позаботиться попросту некому, одни заняты тушением пожара, другие помогают тем, кто о себе позаботиться не может. Я же вроде сам справляюсь, вот и ладно.
Взгляд зацепился за палубу залитую кровью, которую с шипением пожирает пламя. Тугая струя из брандспойта, смыла кровь и заставила отступить огонь. Но бравая пожарная команда и не думала на этом останавливаться, тут же переключив своё внимание на одну из шлюпок так же объятую жирными огненными языками. Так-то она из оцинкованной стали, но внутри неё было чему гореть, парусина, пенька, мачта, вёсла, припасы. Ну, помогай вам Бог братцы, а я шатаясь прошёл дальше.
— Михаил Лаврентьевич, придумайте что-нибудь с этим, — попросил я, ввалившись в перевязочный пункт, устроенный на жилой палубе.
— Господи, Олег Николаевич, вы живы! — воскликнул наш младший корабельный врач.
— Не дождётесь, — хмыкнул я.
Тяжелораненых не было, вот он и взялся за меня, отставив остальных. Оно конечно мичман не великое звание, но всё же офицерское. Так что, моё благородие обиходили без очереди. После чего я поспешил покинуть место пропитанное запахами крови и аптеки. Жуткое сочетание, блеват так и кидат. Лучше уж на свежем воздухе.
— Кхе, кхе, кхе. М-мать! — не сдержавшись матернулся я, хапнув полной грудью гари.
Голова вновь отдалась тупой ноющей болью. Но с этим ничего не поделать. Повертел головой, и уверенно направился к своему боевому посту на корму, где меня, а вернее реципиента и приголубило. Ну как уверенно, походка у меня пока вихляющая, ноги словно ватные, голова всё ещё слегка кружится, но с каждой секундой я всё больше прихожу в себя. Боль понемногу отступает, тело подчиняется мне все лучше и лучше, а координация движений улучшается с каждым шагом.
Пока продвигался на корму, сумел сориентироваться. Итак, славный крейсер «Варяг» в результате циркуляции сел на мель, и благополучно соскочив с неё, при этом получив несколько плюх, активно сдавал назад отдаляясь от берега острова Йодольми. Японцы же меж тем активно сокращали дистанцию, и сейчас до них порядка двадцати восьми кабельтовых, это что-то около пяти километров. С глазомером у меня полный порядок. Я что твой дальномер и баллистический вычислитель в одном флаконе.
Правда, мыслительные процессы и непрекращающиеся разрывы вражеских снарядов, вкупе с грохотом наших орудий доставляют мне ни с чем несравнимое «наслаждение», в кавычках разумеется. У меня, между прочим, сотрясение головного мозга. А может и ушиб. Но и укрыться в утробе крейсера ожидая окончания боя я не могу. Чем оно всё закончится вроде бы известно, но учитывая, что это не прошлое моего мира, а настоящее этого, не обязательно будет именно так, как мне кажется.
Два разрыва фугасов среднего калибра раздавшиеся один за другим на баке и шкафуте, убедили меня в том, что ничего пока ещё не решено, и моё послезнание вполне может прогуляться до ветру. Так что, нужно брать ситуацию в свои руки. Понятно, что командовать крейсером мичману не позволят. Значит буду делать то, что у меня получается лучше всего.
Когда вышел на корму, орудие с левого борта уныло опустило ствол к палубе. Какая-то неисправность с поворотным механизмом, над которым сейчас колдовали комендоры. Правое же грозно рыкнуло отправляя в японцев очередной снаряд. Заряжающий устало отворил затвор, выбрасывая стреляную гильзу. Подносчик отбросил её в сторону, а двое других начали прилаживать к казённику очередной унитарный патрон.
Устали ребятки. Поначалу-то всё лихо получалось. Но ты поди поворочай эти шпалы полутораметровой длины, весом под семьдесят кило. Так-то у пушек Канэ заявлена скорострельность в десять выстрелов в минуту, но это только с чудо богатырями и весьма непродолжительное время. Здесь же бой длится уже почти полчаса, и многие из матросов щеголяют лёгкими ранениями. Уж царапинами, так почитай все. Шимоза даёт множество мелких осколков, и щедро раздаёт плюхи разной степени тяжести.
— А ну-ка братец, подвинься, — положил я руку на плечо наводчика.
Тот обернулся ко мне, окинув ошалевшим взглядом. Вряд ли расслышал мои слова, но прикосновение почувствовал. Ну, а при виде воскресшего покойника, едва не начал креститься. Двое со снарядом замерли, словно привидение увидели. Да и увидели, чего уж там. Мичман Кошелев как раз этим плутонгом и командовал, и его отсюда чин чином в душевую спровадили.