- Видите ли, - разъяснил Уимзи, отмечая микроскопические затяжки нитей на левой брючине, - пыль на одежде, ежели найдется хоть что-нибудь, может дать нам своего рода ключ, подсказать, где именно генерал провел ночь. Если, - ну, вот вам не самый правдоподобный из примеров, - мы, скажем, обнаружили бы целую россыпь опилок, разумно было бы предположить, что он гостил у плотника. Сухой листок наводит на мысль о саде или пустоши, или о чем-то в этом роде. А вот паутина предполагает винный погреб, или... или сарай для рассады... ну, и так далее. Понимаете?
- Да, милорд (с некоторым сомнением).
- Вы, случайно, не помните этой крошечной прорехи... впрочем, какая это прореха - так, шероховатость, не более. Похоже, ткань за гвоздь зацепилась.
- Не могу сказать, что припоминаю, милорд. Но, вполне может статься, что я ее просто-напросто проглядел.
- Разумеется. Скорее всего, это все не имеет ни малейшего значения. Ну что ж, заприте-ка платье от греха подальше! Есть вероятность, что мне придется поручить специалисту взять образчики пыли и тщательно их исследовать. Минуточку... А из одежды ничего, часом, не извлекалось? Ведь наверняка из карманов все вынули?
- Да, милорд.
- И ничего необычного не обнаружили?
- Нет, милорд. Только то, что генерал всегда носил при себе. Его носовой платок, ключи, деньги и портсигар.
- Хм-м... А что там насчет денег?
- Видите ли, милорд... точную сумму я назвать не могу. Майор Фентиман все забрал. Я помню, что в бумажнике обнаружилось две фунтовых банкноты. Кажется, уходя из дома, хозяин имел при себе два фунта и десять шиллингов, не считая мелочи серебром. Проезд в такси и ланч в клубе он, надо думать, оплатил, разменяв банкноту в десять шиллингов.
- Тогда это доказывает, что у генерала не было никаких непредвиденных трат, вроде разъездов на поездах или такси, ужина или напитков.
- Не было, милорд.
- Но, разумеется, этот тип Оливер обо всем позаботился. У генерала была при себе автоматическая ручка?
- Нет, милорд. Он очень мало писал, милорд. Торговцам и прочим обычно отвечал я, ежели возникала нужда.
- А если генералу все-таки приходилось черкнуть строчку-другую, какой ручкой он пользовался?
- Пером рондо, милорд. Вы отыщете его в гостиной. Но, сдается мне, почти все свои письма генерал писал в клубе. Частную корреспонденцию он почти не вел: записка-другая в банк или адвокату, вот и все, милорд.
- Ясно. А чековая книжка генерала у вас?
- У майора Фентимана, милорд.
- Вы не помните, генерал, часом, не брал ее с собой в тот, последний вечер?
- Нет, милорд. Как правило, книжка хранилась в письменном столе. Генерал обычно выписывал чеки для прислуги прямо здесь, в комнате, и вручал их мне. А иногда брал книжку с собой в клуб.
- Ага! Хорошо же. Непохоже на то, чтобы загадочный мистер Оливер был из числа тех нехороших парней, которые вымогают деньги. Вы правы, Вудворд. А вы вполне уверены, что из одежды ничего не извлекали, кроме только содержимого карманов?
- Абсолютно уверен, милорд.
- Очень странно, - пробормотал Уимзи себе под нос. - Пожалуй, самое странное, что есть в этом деле.
- Неужто, милорд? Могу ли спросить, почему?
- Да потому, что я бы предположил... - начал было Уимзи, и тут же прикусил язык. В спальню заглянул майор Фентиман.
- Так что тут странного, Уимзи?
- Да так, удивила меня одна мелочь, - туманно пояснил его светлость. Я ожидал найти кое-что в одежде - да так и не нашел. Вот и все.
- Ах, скрытный вы сыщик! - рассмеялся майор. - К чему вы клоните?
- Вычисляйте сами, Ватсон, - отозвался его светлость, усмехаясь до ушей, точно довольный пес. - Все факты у вас есть. Вычисляйте сами, и сообщите мне ответ.
Вудворд, слегка уязвленный подобным легкомыслием, собрал одежду и убрал ее назад в шкаф.
- А как там дела у Бантера? Прозвонился ли?
- Пока все без толку.
- Ох! - ну да ладно, пожалуй, надо бы заняться фотографиями. А закончить обзвон можно и дома. Бантер! - Ох, послушайте, Вудворд, вы будете возражать, если я сниму у вас отпечатки пальцев?
- Отпечатки пальцев, милорд?
- Боже милосердный, вы что, пытаетесь повесить что-то на Вудворда?
- Что повесить?
- Ну... я думал, отпечатки пальцев снимают только у грабителей и всякого сброда.
- Не совсем. Нет - вообще-то мне нужны отпечатки пальцев генерала, чтобы сравнить их с другими, добытыми мною в клубе. На трости есть превосходные образчики, так что мне необходимы еще и "пальчики" Вудворда просто убедиться, что я ничего не путаю. Пожалуй, сниму-ка я заодно и ваши тоже! Очень может быть, что и вы схватились за трость, сами того не заметив.
- А, понимаю. Не думаю, чтобы я к этой штуке прикасался, но, как вы говорите, лучше лишний раз проверить. Забавно, ничего не скажешь! Просто-таки в духе Скотленд-Ярда. А как это делается?
- Бантер вам покажет.
Бантер тотчас же извлек на свет небольшую подушечку для печати, валик для нанесения краски и несколько листов белой и гладкой бумаги. Пальцы обоих кандидатов тщательно обтерли чистой тряпицей и прижали сперва к подушечке, затем к листам. Полученные таким образом образчики пометили этикетками и убрали в конверты, после чего набалдашник трости слегка присыпали серым порошком, и на слоновой кости проступили великолепные отпечатки пальцев правой руки: тут и там они накладывались один на другой, оставаясь при этом вполне различимыми. Фентиман и Вудворд завороженно наблюдали сие занятное чудо.
- Хорошо получились?
- Превосходно, сэр; отпечатки абсолютно не схожи ни с одним из образчиков.
- Тогда разумно предположить, что они оставлены генералом. Поторопитесь там с негативом.
Бантер установил фотокамеру и принялся ее настраивать.
- Разве что отпечатки принадлежат мистеру Оливеру, - заметил майор Фентиман. - Знатная вышла бы шутка, вы не согласны?
- И впрямь так, - согласился несколько опешивший Уимзи. - Отличная шутка - в чей-то адрес. А на данный момент, Фентиман, я не уверен, кому из нас следует смеяться.
Глава VII.
Девятка бубен..
Учитывая проявку фотографий и телефонные звонки, было очевидно, что Бантеру предстоит хлопотный вечер. Так что его светлость заботливо предоставил дворецкому квартиру на Пиккадилли, а сам отправился погулять и поразвлечься на свой странный лад.
Сперва лорд Питер посетил одну из тех контор, что ведают размещением объявлений в прессе. Здесь он составил короткое обращение к водителям такси и договорился, чтобы текст сей опубликовали при первой же возможности во всех печатных изданиях, представляющих интерес для представителей помянутой профессии. Трем водителям предлагалось срочно связаться с мистером Дж. Мерблзом, адвокатом из "Стейпл инн", который щедро вознаградит их за беспокойство и потраченное время. Требовались: во-первых, водитель, забравший престарелого джентльмена из особняка леди Дормер на Портмэн-Сквер или в непосредственной близости от такового вечером десятого ноября. Во-вторых: водитель, посадивший в такси престарелого джентльмена у дома доктора Пенберти на Харлей-Стрит после полудня или вечером десятого ноября. И, в-третьих: водитель, доставивший все того же престарелого джентльмена к дверям клуба "Беллона" между десятью и двенадцатью-тридцатью утром одиннадцатого ноября.
"Хотя, вероятнее всего, - размышлял про себя Уимзи, платя по счету за публикацию объявления на протяжении трех дней, если заказ не отменится, - у этого Оливера есть машина и он сам подвез старика. И все-таки, попытка не пытка.
Следующим пунктом программы Уимзи, со свертком под мышкой, кликнул кэб и назвал адрес сэра Джеймса Лаббока, известного химика-аналитика. По счастью, сэр Джеймс оказался дома и искренне обрадовался гостю. Коренастый, широкоплечий, с красным лицом и сильно вьющимися седыми волосами, он принял его светлость в лаборатории, где руководил проведением теста Марша на содержание мышьяка.
- Вы не посидите минутку, пока я не закончу?
Уимзи уселся на предложенный стул и с интересом засмотрелся на ровное пламя бунзеновской горелки, играющее на стеклянной трубке, в узком конце которой медленно скапливался и загустевал темно-бурый осадок. Время от времени химик понемногу подливал в воронку омерзительной на вид жидкости, откупоривая склянку; один раз ассистент его добавил еще несколько капель, в которых Уимзи распознал соляную кислоту. Очень скоро вся отвратная жидкость перекочевала в колбу, осадок потемнел настолько, что в загустевшей части сделался почти черным; трубку отсоединили и убрали, горелку затушили, и сэр Джеймс Лаббок, набросав несколько строк и заверив их своей подписью, развернулся и сердечно приветствовал его светлость.