Была обычная ночь в горах, расцвеченная звездами, со всепроникающим колотящим как кувалда ознобом...Над ущельем выплыла луна, морозная, от ее света заметались тени...Откуда-то снизу поднимался неясный, буравящий гул, придавливавший тоской...
Спазма выкрутила желудок, снова Сергей прыгал, но холод уже одолевал изнутри, растекаясь по жилам вместе с пустой, от голода, кровью... Сергей сменил Федорова и они так сменяли друг друга, пока не засветилось небо над хребтом по другую сторону реки.
Витас был еще жив. Накрытый, он чуть-чуть шевелил руками, выпростанными из-под куртки, да сердце отдавалось в ухе, как стрекотанье швейной машинки в комнате за стенкой. Федоров стоял не двигаясь. Сергей не видел его лица, он ловил последние живые судороги в трудно умиравшем великане.
"...Ма..мита !" - распахнулись серые глаза, Сергей присел подле. Огромная пылающая рука легла Сергею на плечо, широко раскрытые глаза тянулись к Сергею, который, растерявшись, гладил и гладил ладонью шершавый лоб. Большие руки обняли Сергея за шею - Витас приподнялся и прижался на миг щекой к щеке Сергея, опустился на песок. Лицо его стало удивительно хорошеть, он в упор смотрел на Сергея совершенно ясными глазами на румяном лице. "...Сережа..." Сергей застыл. "...Крест...Матери...Вильнюс..."- Витас точным движением вытянул через голову цепочку, на которой сиял миниатюрный крест с фигуркой с запрокинутой к плечу головой. И плывущей в блеске надписью - 'INRI'. "...Запомни телефон - день моей смерти..." - Сергея затрясло-"...Год...месяц...день...".
Яркая вспышка солнца над ущельем. Лицо молодого бога. Тени, побежавшие по лицу, затушившие огонь. Едва дрогнувшие глаза и мгновенно застывающая маска на лице. Все ! Все. Смерть.
Сергей впервые присутствовал при таинстве смерти. Убийства были не в счет. Он не плакал, он теперь понял, почему плачут - от того, что не смогли проводить. Итак, их оставалось двое и им надо было еще выбираться...
Витаса похоронили тут же, в песке. Песок был очень мягкий, как пух, как песок дюн в Паланге. Могилу пометили круглым камнем, очень похожим на шар больше камней на этой странной поляне не было. Затем спрятали автомат, поделили пополам горстку патронов. Остались еще вещи в рюкзаке - фляга, носки, индпакет. Их также поделили, а рюкзак завалили под камень.
Расположились на песке, возле могилы, перекусили. Еда испарялась в гулко-пустом желудке, но слабость все же чуть-чуть прошла.
Основная группа должна была оторваться от 'духов', тревожило только, что спусковой кулуар выходил прямо на ледник. А Сергей отлично знал, чем опасны ледники, облизывающие подошвы скал - могла подтаять кромка, утончившись до толщины бумаги, скрывая под собой многосотметровые трещины. Или просто можно было соскользнуть по оледеневшим скалам и улететь на камни...По крайней мере, ничего другого им не оставалось и Сергею предстояло принять решение, подниматься ли обратно, с риском нарваться на засаду. А засаду озлобленные 'духи' вполне могли оставить... А даже, если и удастся проскочить, но спускаться там, где они вчера вечером карабкались... Без веревок нечего и делать, да еще и с грузом...
Самое верное было, продолжать спуск по этому кулуару. Засада, вероятно, ждет их и тут, поэтому оставалось единственное - не теряя времени, проскочить кулуар, перебраться на другой берег, а уж в скалах он найдет обязательно путь.
"Валера..." - поднял Федорова : "надо скорее спускаться!" Федоров моментально вскинул рюкзак и пропустил вперед Сергея. Они, пошатываясь, быстро, не оглядываясь, пошли вниз на шум воды...
Они успели вовремя - едва они вышли к реке, слева донеслись скрип, оживленные перекликания и они бросились в бешено ревущую реку. Первым прошел Сергей - его едва не унес поток, он чудом зацепился ремнем автомата за валун, о который яростно разбивался ледяной водопад. Сергей, рыча, продирался среди донных камней, временами полностью уходя под воду. Лязгая зубами, тянул и тянул к себе Федорова. Вытянул и завалил за камни...
По противоположному берегу расхаживало пятеро, временами перекрикивая гул реки, спорили и не уходили. Сергей попытался рассмотреть их, в камнях не было ни щелочки, он осторожно высунулся и тут же сжался за укрытием. Метрах в семи от него, на камне, с которого они прыгнули в реку, стоял молодой афганец, в бежевой плоской шапке, в зеленой безрукавке, белых штанах, держа длинный автомат, как ребенка. Скорее всего, он разглядывал стены, высившиеся над рекой.
Федоров беззвучно колотился о камни, Сергей склонился к его уху и зашептал : "Их не больше десяти. Надо ждать..." Чего ждать ? Пока уйдут - у них времени сколько угодно, но ввязываться в бой смысла не имело !
Люди на другом берегу, судя по звукам, подходили к самой воде, потом громко
заговорили, раздался скрежет отводимых затворов - Сергей притих и вжался в камень - очереди заглушили рев реки...Валера было вскинулся, но Сергей ухватил его за рукав и удержал. Потом крики отдалились, но Сергей не высовывался, изо всех сил борясь с нетерпением узнать обстановку!
Сергея отвлекли странные щекочущие звуки, он с опаской оглянулся, но источника звука не нашел. Он подтянул руками колени и звуки стали громче это ходили часы, чудом уцелевшие за вчерашний день. Стрелки показывали шесть часов утра. Сергей осторожно завел их, звуки взводимой возле самого уха пружинки, казалось, должны были быть слышны и на той стороне. Заведя и прислушавшись, Сергей еще решил переждать, стал рассчитывать время : "Подняться на этот хребет - до двенадцати дня, затем пройти по гребню - еще три часа..." Он попытался вспомнить расположение хребтов, замеченных им позавчера при высадке с вертолетов. Припомнил арчевую рощу, через которую протекал поток. "Этот поток, скорее всего начинается на той же стороне Джаншаха, с которой начинался их рейд...Значит, придется где-то спускаться с гребня, снова переходить Тирин, или это уже приток его, подниматься и искать рощу...На это может не хватить и двух суток... А дорога, о которой рассказывал Мацан, так до нее надо дойти именно от места сбора...Ниже по течению Тирина стоит Урузган...Черт знает, какая власть в Урузгане ? Тирин обтекает и Мазар и Шах-Максуд с другой стороны и впадает, кажется, в Гильменд, а дальше, в междуречье Гильменда и Тарнака - Кандагар...Это пол-Афганистана... До Урузгана самого - сотня километров мимо мятежных кишлаков, мимо стоянок кочевников. Можно просто налететь на ватагу джигитов, промышляющих пленными кафирами...Но обратно пути уже нет !"
За камнями раздавался только шум воды. Сергей приподнялся - никого. Он тронул Федорова, показал ему за валуны, и они долго-долго осматривали нависающий кулуар, утес выше по течению. 'Духи' исчезли бесследно. Тогда они оба, опять пригнувшись, аккуратно ставя ботинки, пошли к темному разлому в скалах...
Если бы Сергей смог вспомнить, что они делали следующие дни - вот только сколько дней ? - они карабкались, перелезали, спускались на негнущихся ногах, повисали на скалах, подталкивали и поддерживали друг друга и, перевалившись, падали, глотая воздух как рыбы...От голода сладковато подташнивало, зато вода была кругом в избытке...
Они вышли на ровную дорогу после бесконечного спуска и сели прямо в пыль. Сергею стало уже безразлично, куда идти, от бессонницы распирало глаза, рука срослась с автоматом. Он посмотрел на Федорова - тот едва плелся под рюкзаком, положив обе руки на висевшую на шее СВД, осунулся и оброс неравномерной щетиной. Сергей провел рукой по своему лицу - то же самое. Нос отдавался болью на дыхание. "Что у меня с носом ?" - спросил незнакомый хриплый голос. "У вас нос сломан !" - Федорова хватило только на то, чтобы поднять на миг голову, и тут же он, смотря перед собой, растянулся на земле во весь рост. "...Все-таки сломали..." - равнодушно сказал про себя Сергей, вылез из лямок рюкзака и встал. От слабости его кинуло вперед. Он решил перебрать еще раз рюкзак - может завалялся где-нибудь какой-нибудь сухарь. Перетряхнул небольшую кучку - ничего. Стукнул лежавшего Федорова легонько по каблуку. Тот, медленно складываясь, сел, опираясь руками о винтовку, приподнялся и стал, наклонившись горизонтально и держась за нее. Сергей показал на запад, направо и, пошагал, неверно ставя ноги в пыльную дорогу...
Сергей шел, не оглядываясь, у него не было сил поворачивать голову, он только знал, что Федоров не отстает. Дорога вилась, изредка делая некрутой подъем, от которого ломило виски и от учащенного дыхания отдавало дикой болью в носу. К ним в гору поднималась группка людей, обступивших какое-то животное, люди несли поклажу, передний, меньше всех тянул за собой веревку. По мере приближения люди уменьшались, передний превратился в белоголового мальчишку лет восьми-десяти, шедшие сбоку - еще в двух, постарше, а, толкающий черного с рыжей подпалиной на лбу ишака, мужчиной, вероятно, отцом.