После отъезда гостей мы навели порядок и отправились кататься на лыжах — все, кроме Лаверны, соскучившейся по своему вибратору.
После суматохи фестиваля разговаривать не хотелось. Мы молча ехали через луга и заснеженный лес, пробирались сквозь заросли тсуги и любовались зимними птицами и тусклым солнцем, просвечивающим насквозь облака и вершины деревьев.
— Как хорошо, что все уже позади! — не выдержала я. Все посмотрели на меня неодобрительно: снова я оказалась буржуйкой. — Но разве вы не находите, что было слишком шумно и скученно? И все эти тела нужно было накормить, уложить и черт знает что еще!
— Эти «тела», — скромно заметила Мона, — наши сестры.
— Сестры или нет, хорошо, что они уехали, — не сдавалась я.
Мы продолжали кататься. Под лыжами скрипел сверкающий снег, солнце било в глаза. Если не Бог, то кто-то такой же всемогущий создал эту красоту. В мире все гармонично, и как хорошо это чувствовать после приступа хандры, обуявшей меня вчера среди восьмидесяти сестер. Мы «елочкой» поднялись по склону холма и полетели вниз. Неожиданно окрестности огласились оглушительным ревом.
— Выпь, — уверенно заявила Эдди, и в этот момент мы едва не наскочили на колючую проволоку.
— Что за черт?
Мы повернули на юг, поехали вдоль забора и ярдов через пятьдесят уперлись в знак «Назад! Испытательный полигон».
Интересно! Мы проехали несколько миль и не встретили ни единой души. Какой полигон, ради Бога? Кому там стрелять? Из-за высокого колючего забора доносились отзвуки выстрелов. Забор повернул, мы — тоже. Через несколько сотен ярдов мы очутились перед запертыми воротами, на которых тоже было написано «Испытательный полигон. Дженерал Мэшн, Вермонт».
Мы заглянули в щель: несколько военных возились с огромными орудиями.
— Господи! — прошептала Эдди. — Они везде! Пока нас всех не перестреляют, не успокоятся.
Я никогда не видела ее такой испуганной: она дрожала, наверное, за всех нас. «Война с горожанами лишила ее мужества», — решила я и взяла Эдди за руку. За другую руку взяла Этель, и так, держа ее между собой, мы заскользили обратно в лес. Там Эдди стала сама собой: успокоилась, а потом крикнула в сторону стрельбища: «Чертовы суки!»
На полпути к флигелю нас оглушил рев. Мы воткнули палки в снег и поспешно заткнули уши руками в перчатках. Прямо на нас низко летели три реактивных самолета: плоские, треугольные, похожие на серебристых птиц.
— Бог мой! Они достали меня! — Эдди бросилась головой в сугроб.
Самолеты пролетели прямо над нами. Мы вытащили Эдди из снега, но она не встала, а закрыла лицо руками и затряслась от страха.
— Эдди! Что с тобой? — Мне стало не по себе: ладно, я — трусиха, но Эдди?.. Моя надежная опора?
Она успокоилась, и мы поспешили домой.
На следующее утро я осталась дома одна. Эдди с Лаверной отправились в клинику. Этель и Мона — на старую ферму одолжить бобов.
Я с удовольствием грела на плите ноги, смакуя, как истинная контрреволюционерка, свое одиночество. Что ни говори, а мне до смерти надоело делить себя с «сестрами». Неожиданно на лугу раздался рев снегохода. Я опустила ноги и подошла к окну. Подпрыгивая на своем роскошном «Сноу Кэт» и подняв забрало, ко мне приближался Айра. Я почувствовала радость, но тут же подавила ее в себе. В конце концов, если бы не Эдди, он утащил бы меня в темноту…
— В чем дело? — холодно спросила я, выйдя на крыльцо. Айра был в стеганой куртке, из-под шлема беспорядочно торчали темные кудрявые волосы.
— Привет, — сверкнув в улыбке белыми зубами, сказал он. — Айра Блисс. — Он снял громадную черную перчатку и протянул мне руку.
Я отвела глаза.
— Что вам угодно, мистер Блисс?
— Айра, — поправил он. — Можно войти на минутку? — Он помахал руками и демонстративно потер одну о другую.
Он прав. Действительно, холодно. Я дрожала в своем свитерке.
— Не вижу необходимости.
— Посмотрите, мадам. Я замерз.
— В таком случае разворачивайте свои санки и — шестьдесят миль в час!
— Послушайте, — он поднял руки, будто кто-то ткнул ему в бок пистолетом. — Каюсь! Я был в компании хулиганов. Мне не нравилось то, что они делают, но остановить их не хватило решимости. Я приехал извиниться за субботний вечер.
Я сочувственно улыбнулась: мы были похожи. Я тоже бывала в компании хулиганов, и мне тоже не хватало решимости быть не такой, как они, даже когда я не одобряла их поведение.
— Все в порядке, мистер Блисс. Входите. Погрейтесь у печки.
Он сел напротив и расстегнул куртку. Под ней был красный обтягивающий свитер. Я с любопытством смотрела на упругие выпуклые мышцы. Его тело очень отличалось от того, с каким я почти три года имела дело. У Эдди оно состояло из выпуклостей, округлостей и тайных складочек. Оно было не лучше и не хуже любого мужского, оно было просто другим.