— Ты просто наслушался проповедников!
— Послушай, какая у меня идея! Если бы земля не вращалась вокруг своей оси, времена года не чередовались бы. Верно? А теперь представь, что земная ось встанет точно вертикально по отношению к солнцу. На мой взгляд, это самое лучшее положение. Не будет смен времен года. Держу пари: люди, где бы они ни жили, перестанут шляться в поисках подходящего климата. Эскимосы отрастят себе роскошную шерсть и будут радоваться своему виду. Зачем им игла или китовый жир? А в Монреале или Теннесси будет умеренный, как ранней осенью, климат.
— Заманчиво.
— Конечно, было бы отлично. Но есть одна загвоздка: эта ось зачем-то должна вращаться, а люди не понимают, что их заперли там, где они родились. Их организмы не справятся с другим климатом, если они переедут. Внутренним термостатам, как и мозгам, не хватает гибкости.
— Отличный экспромт, Хок.
— Спасибо, но это не экспромт. Я читал об этом в книге.
— Да? В какой?
— Это новая серия. Научно-историческая фантастика.
— О?
— Я изучил от корки до корки десять или двенадцать томов, особенно те, где говорится о смысле жизни, природе истины и красоты. Но, — он понизил голос до шепота, — я больше ничего не могу сказать, чтобы не навлечь на твой уединенный дом алчные толпы орущих редакторов и литературных агентов.
— Понимаю…
Он перевернулся на спину, подставив солнцу волосатую грудь, и спросил:
— Как ты сюда попала?
— Если коротко, я училась в Бостоне, а потом переехала на ферму в Вермонт.
— Что? Добровольно?
Я улыбнулась.
— Ни черта! Не представляю тебя на ферме.
— Тогда я еще не остепенилась, как сейчас. Это было в молодости.
— Гм-м-м. Я тоже такой. Правда, в последнее время подумываю сбрить эту смешную бороду.
— Не спеши. Срезай постепенно, по чуть-чуть. Не остепеняйся слишком резко.
— А как ты оказалась в этой мечте хранителя древности? — он махнул рукой на крепость Папы Блисса.
— Вышла замуж за человека, которому все это принадлежит.
— И что, он тебя бросил?
Мне показалось, или я просто приняла желаемое за действительное, но в голосе Хока мелькнула надежда.
— Нет. Он просто уехал на несколько дней. — Я съежилась от страха, поняв, что безопасней было сказать, что Айра вернется сегодня вечером. Вдруг этот Хок собирается взять нас с Венди в заложники?
— Он местный?
Я кивнула.
— Ну, и тебе здесь нравится?
— Признаться, я предпочла бы Халлспорт, Кембридж или еще что-нибудь.
— А чем ты целыми днями занимаешься? — Он перевернулся на живот и уставился на меня, как на лабораторный экземпляр.
— Тем же, чем все. Готовлю, мою посуду, глажу белье. Много времени забирает дочка. Мы с ней гуляем, ходим в магазин. Еще я посещаю клуб, вечеринки и прочее.
— А, светская жизнь! — небрежно протянул Хок. — А путешествия?
— Мы ездили всего раз за четыре года — в Теннесси и Флориду — показать внучку ее бабушкам и дедушкам. И еще я ездила в Теннесси на похороны.
— А для души? Чем вы занимаетесь, например, в субботу вечером?
— Смотрим телевизор. Иногда катаемся на его снегоходе. Или танцуем в школе. Или родственники — у него тут несметное количество теток, кузин и прочих — устраивают пикники или воскресные обеды.
— Какой он, твой муж?
— Айра? О, он очень добрый, внимательный и сдержанный. За что ни возьмется, все у него получается удивительно хорошо. И очень симпатичный — смуглый, мускулистый, высокий. Он продает страховки и снегоходы и прилично зарабатывает. Он очень дисциплинированный и надежный. — Я говорила серьезно, но Хок почему-то ухмыльнулся. У меня дрогнули губы. — И поэтому я его ненавижу.
Он вздохнул и понимающе покачал головой.
— Понимаю. Порядок хорош, только пока за него борешься.
Я кивнула, благодарная за то, что смогла облегчить душу.
— Хотя это плохо, — закончил он.
— Да, поэтому мне грустно.
— А тебе не приходило в голову сбежать?
— Что ты! Он пустит мне пулю в лоб, но не разрешит…
— Да. Такие симпатичные зануды делают это не задумываясь, — предупредил он. — Хаос, против которого мы боремся, однажды поднимет свою уродливую башку и сожрет нас. Против него нет защиты.
Я заметила его «нас»: это с его стороны жест великодушия? Или он из тех, кто говорит о себе во множественном числе?
— Нас?
Он закрыл глаза и покачал головой. Мы замолчали.
— Конечно, — решила я разрядить обстановку, — я подумывала о том, чтобы сбежать. Но куда? Я уже жила и в городе, и на ферме. С самыми разными людьми.