— Он приходил сюда, дорогая. Много дней подряд, но всякий раз ты так кричала, что доктора посоветовали ему более не появляться.
— Странно, я совершенно его не помню.
— Ну разумеется, дорогая, тебе было так плохо, что ты вообще никого не узнавала.
Джейн благоразумно воздержалась от объяснений по поводу человека, лишенного лица: все и впрямь было так сложно… Едва ли они в состоянии понять…
— Итак, решайте, куда именно вы сейчас отправитесь? Это для вас самая насущная проблема — мягко сказал врач. — Может, домой, к родителям?
— Господи, ни за что! Они будут меня стыдиться, психические заболевания очень пугают таких людей. По улице разнесется молва… — Она коротко рассмеялась. — Да и потом, там уже нет ничего моего, мне там будет плохо. У меня есть, впрочем, одна подруга, Сандра. До моего отъезда в Италию она как медсестра вполне могла бы позаботиться обо мне.
— Ну, это просто великолепно! Особенно потому, что она медсестра. Стало быть, она организует вполне профессиональный уход. — Найджел весьма обрадовался тому, что все удалось устроить. — Скажите, а вам хотелось бы увидеться с мужем?
— Нет, благодарю вас, не сейчас, — моментально откликнулась Джейн. Пожалуй, перед такой встречей нужно несколько окрепнуть.
Сандра безо всяких колебаний согласилась принять подругу, покуда врачи не сочтут возможным дать Джейн разрешение на поездку в Италию.
И вот год спустя после болезни Джейн с Сандрой отправились в Кембридж. А с Кембриджем у Джейн было связано немало воспоминаний.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 1969–1970
Глава 1
Сандра осторожно вела автомобиль: на дороге сейчас полно машин. Джейн сидела неподвижно, была напряжена и вздрагивала, когда рядом с грохотом проносились грузовики.
— Целый год не видела машин, — смутилась Джейн. — Одичала совсем.
Она попыталась расслабиться. «Дышать глубже», — сказала она себе. Именно так ей рекомендовали поступать всякий раз, когда в душу закрадывалось волнение. Надо контролировать себя: никто не должен видеть, как она себя чувствует, иначе ее опять поместят в клинику.
«Наверное, что-то подобное испытывают заключенные, только что вышедшие из тюрьмы», — подумала Джейн. Совершенно новыми глазами она взглянула на бесконечную плоскую равнину, которая простиралась за горизонт. Джейн тотчас с удовольствием припомнила восхитительные холмы Респрина, скромные горы Драмлока, — и волна ностальгии захлестнула ее.
Словно прочитав ее мысли, Сандра обернулась к подруге:
— Ты привыкнешь. Впервые увидев здешний ландшафт, я ужаснулась. А вот теперь настолько привыкла, что мне даже нравится. В этом своя особая прелесть. Когда рядом нет никаких холмов, больше внимания обращаешь на небо. — Джейн тотчас улыбнулась подруге.
«Графиня из рабочих» чрезвычайно похудела, лицо заострилось, под глазами были круги. Одежда висела на ней, как на вешалке. Перво-наперво нужно купить новую одежду, по размеру, чтобы не выглядеть пугалом. Но и Сандра… Куда делась та пышная девушка? Былые округлые формы? Правда, восхитительные глаза остались прежними, равно как и очаровательные ямочки на щеках, когда она улыбалась.
Сандра рассказала о тех, с кем когда-то изучала сестринское дело, о своей семье, детях Лэнсе и Мишель, о новом доме. О самой Джейн, равно как и о ее разводе, она даже не заикнулась. Наконец-то Джейн смогла расслабиться, успокоиться. Нахлынувшее было воспоминание улетучилось само собой.
Они свернули с автострады к деревне. Джейн от радости тут же захлопала в ладоши, увидев в тени огромного дуба крытый соломой паб. В деревенском пруду оживленно возились утки. Казалось, деревушка выстроена специально для съемок фильма — настолько все тут было аккуратным, чистеньким и забавным. На лице Джейн впервые за все это время появилась улыбка. Машина одолела небольшой мост, вписалась в поворот, и вот перед ними открылся вид на вполне современный дом. Все здешние дома располагались зигзагообразно, чтобы владельцы чувствовали себя комфортно, не обращая внимания на соседей. Но Джейн, однако, эта уловка архитектора показалась наивной. Каждый дом располагался на безупречно подстриженной лужайке, никаких заборов, и если выглянуть из окна, впереди расстилалось огромное пространство, приятное для глаза и души. Каждый хозяин в меру сил и возможностей постарался добавить к своему дому несколько почти незаметных штрихов, чтобы хоть как-то выделиться. Едва ли не главным различием в домах оказались занавески и шторы на окнах; реже — наличие перед домом автомобиля. Поскольку все эти дома были построены одновременно, степень освоенности садов не слишком разнилась от участка к участку.
Наконец автомобиль остановился.
— Вот мы и приехали. Ну, как тебе? — спросила Сандра.
— А что, очень даже мило, — ответила Джейн. Что еще она могла сказать о доме, который ничем не выделялся из множества точно таких же.
— Конечно, после респринского особняка тебе этот дом кажется игрушечным.
— Очень славненький дом, Сандра. Кроме шуток, — поспешила уверить ее Джейн. — Просто я думала, что ты по-прежнему живешь в Кембридже.
Муж Сандры Джастин ожидал их в гостиной. Первое, что бросилось в глаза Джейн, — чудовищно крошечные комнаты. Все сверкало новизной, от дивана и кресел до большой стенки, где стояли стереосистема, телевизор и несколько книг. За исключением вазы и репродукции картины Утрильо на стенах ничего не было. Большие окна в гостиной были задернуты аккуратными и совершенно новыми шторами. Центральное место занимал огромный камин от пола до потолка. Под ярко начищенной латунной переборкой пылали ярко-красные огни электрообогревателя.
— Ну как? — поинтересовался Джастин, указав на электрокамин.
— Может, великоват для этой комнаты… — тотчас откликнулась Джейн, пораженная столь большим камином.
— Нам еще здорово повезло, что отхватили такую вот штукенцию. Мы обставляем свое жилище в стиле «особый элитный». У нас отдельная столовая и четыре спальни, сад — самый большой в округе. Если вдруг надумаем переезжать, наличие такого сада сразу резко повысит стоимость дома, — с гордостью сообщил муж Сандры.
— Джастин! Тебя послушать, уши вянут — разговариваешь прямо как агент по продаже недвижимости. Неужели ты думаешь, Джейн так уж интересны подробности?
— Нет, отчего же, это очень интересно, — поспешила уверить подругу Джейн.
— Брось! Лучше пропустим по маленькой… Я, например, не откажусь. Думаю, и ты не прочь. Наливай, Джастин, а я пока покажу Джейн ее комнату.
Джейн двинулась за подругой на второй этаж. Комнатка оказалась простой, без претензий. На стенах были детские обои.
— О, Сандра, а я и не подумала, что стесняю тебя! Ведь дети…
— Перестань, вот твоя комната. Дети превосходно поживут вместе. Они очень даже рады.
— Но Джастин вроде бы говорил, что в доме четыре спальни?
— В общем, да. Четвертая спальня такая крошечная, что там и для кошки места не хватит. — Сандра рассмеялась.
— Послушай, Сандра, я останусь у тебя на выходные. А потом переберусь в Фулем. Мне там будет очень даже хорошо.
— Как же, размечталась! Я ведь всем пообещала, что присмотрю за тобой. Мне даже пришлось поклясться на Библии. — Говоря все это, Сандра ходила по комнате, постоянно что-то поправляя, разглаживая, одергивая шторы и скатерть, проверяя, свободны ли ящики шкафа и аккуратно ли застелена постель. — Ванная через проход. Встретимся внизу, в комнате отдыха.
«В гостиной», — мысленно поправила ее Джейн, крепко-накрепко запомнившая, что комнаты отдыха бывают только в отелях и аэропортах. Стены в ванной оказались очень веселенькими. Краны, ручки и все остальные детальки сверкали чистотой. Вообще каждый угол в этом доме кричал о чистоплотности хозяйки.
Комната отдыха, гостиная, столовая… Какая, к чертям, разница! Теперь Джейн могла говорить, как ей вздумается. И все-таки странно, что ее так покоробило сказанное Сандрой — «комната отдыха».