— Не может быть! — ахнула Амисия. Что ни говори, Рэндольф попал в беду по ее вине.
— Как же не может, — всхлипнула Орва. — Я сама видела, как его протащили через залу и столкнули вниз по лестнице!
— Но Гален клялся, что отправил Рэндольфа в надежное место. — Амисия задумалась. — Неделю тому назад Гален направил его с Карлом к…
Внезапное озарение заставило Амисию примолкнуть. Ум, оживленный надеждой, заработал быстрее. Если Рэндольф отбыл туда же, куда и Карл, а теперь вернулся — следовательно, и Карл тоже здесь. Значит, Уолтер выполнил свою задачу и привел людей, чтобы вызволить Галена. И конечно, если они освободят Галена, то и Рэндольфа тоже!
— Я не знаю, как схватили Рэндольфа, но уверена, что его попытаются спасти. — Опустившись на колени рядом с сундуком, Амисия сжала руки Орвы. — Пожалуйста, доверься мне.
Орва питала к молодой госпоже горячую привязанность, но, зная повадки Амисии, не особенно ей доверяла. Что далеко ходить — каждый раз, когда ей случалось понадеяться на Амисию, результаты были самые плачевные.
— Понимаю, тебе это трудно. — Конечно, еще бы не трудно. Как можно было обижаться на Орву, если Амисия всякий раз подводила добродушную кухарку.
— В прошлом я часто по легкомыслию нарушала свои обещания. Но я достаточно повзрослела, чтобы больше такого не случалось. Вот увидишь, я это докажу. Сейчас могу тебе сказать только одно: и у тебя, и у меня появилась надежда, что наших близких постараются спасти. Не могу обещать, что эта попытка обязательно удастся. Успех и неудача — в руках Божьих. Я буду молиться, Орва, и ты молись, и пусть молятся все другие.
Следуя примеру матери, во все эти черные дни она горячо молилась всем небесным заступникам, прося о помощи и избавлении от бед. Молилась и леди Сибилла, и Амисия уповала на то, что молитвы святой женщины будут услышаны. Она пришла к выводу, что отчасти благодаря материнским молитвам вышла замуж не за Фаррольда, а за героя своих грез. Как же не понадеяться, что высшие силы откликнутся и на мольбу леди Сибиллы о его спасении?
Единственным светлым лучом во мраке минувших дней были долгие беседы с матерью. Амисия снова выслушала заверения Сибиллы, что та держала ее на расстоянии не из-за недостатка любви, а ради спасения дочери от худших напастей. Эти разговоры умиротворяли смятенную душу Амисии и помогали пережить дни ужаса и тоски.
— Мы все помолимся, — послышался негромкий голос Анны.
Она вошла в открытую дверь и слышала, как Амисия утешала кухарку. В голосе юной утешительницы звучала искренняя вера в возможность счастливого исхода, и Анна все сердцем желала, чтобы мелькнувшая надежда наконец сбылась.
— Анна? — сдавленным голосом откликнулась Амисия. В единственном произнесенном слове заключался вопрос… и не требовалось лишних слов, чтобы понять — какой.
Анна кивнула, и улыбка осветила ее строгое лицо:
— Да. Пришла весть, о которой ты молилась.
Амисия с облегчением перевела дух.
— Более того, — добавила Анна, — как видно, нам воистину послано благословение Божье. Когда я шла к тебе, меня остановил сэр Освальд и сообщил новость: из-за того что твой отчим за последние две недели сильно перетрудился, у него начался особенно мучительный приступ. Ноги так опухли, что он не способен из комнаты выйти, а уж о том, чтобы ночью ходить по лестницам, и речи быть не может.
Анна увидела золотую вспышку в глазах Амисии — искру надежды, что казнь будет отложена. Однако Анна не хотела, чтобы Амисия тешилась ложными иллюзиями:
— Но барон уже отдал приказ, чтобы двое конюхов — из тех, что покрепче — были готовы завтра утром отнести его во двор.
Несмотря на опасения Анны, Амисия не впала в уныние: ведь теперь уже было известно, что помощь близка. Болезнь Гилфрея намного облегчала задачу тех, кто пришел на выручку. Амисия радостно рассмеялась. Она могла покинуть крепость, ничуть не опасаясь, что Темный Лорд перехватит ее на пути. Ей открывалась возможность уйти и встретиться с друзьями Галена, чтобы составить план действий, который будет легко выполнить. Ведь любой план мог бы сорваться, если бы Гилфрей заметил хоть что-нибудь подозрительное; но раз он прикован к постели, этого можно не опасаться.
Услышав звук шагов на лестнице, Гален поднялся на ноги. В темноте подземелья невозможно было вести счет времени: даже еду, которую ему просовывали сквозь решетку угрюмые стражники, приносили не только редко, но и крайне нерегулярно. Тем не менее он понимал, что находится в этой запертой клетке довольно долго.