- А все – это кто?
- Ну, все мы, с детишками! Придешь?
- Как все? Ты, а кто еще?
- Еще Маринка приехала – правда, ее Марианне уже двенадцать, но ты же ее давно не видела?
- Давно! Она ведь все с бабушкой и дедушкой живет, в Питере?
- Ну да, и вот Маринка тоже приехала с ней – у них сейчас перерыв какой-то в гастрольном графике, а у дочки ее, у Марианны, тоже перерыв – она ведь у нее на скрипачку учится. Да, и, еще возможен сюрприз. Но пока не скажу.
- Господи! Конечно, приду. Сегодня у Люси день рожденья, пять исполнилось, - сообщила Таня.
- Да ты что? Ну, вот завтра и поздравимся!
Люсин день рожденья вышел веселым. Когда все наигравшиеся гости, с красными от удовольствия и игр щечками, надели свои курточки и разошлись по домам, каждый с пакетиком угощенья, Люся нехотя сняла розовое платье и поинтересовалась у мамы, можно ли ей теперь ходить в нем на детскую площадку. Получив решительный отказ, Люся ухватила со стола еще пирога и поплелась спать, загребая уже сонными ножками.
Глава пятая. Саввин монастырь
Но не все в Чарлинске в этот вечер засыпали, дожевывая именинный пирог и клюкву с сахаром. Кое-кто и постился!
Было три часа утра, и отец Димитрий встал на молитву. Поезд «Чарла Ужара» сильно трясло, но все пассажиры в вагоне крепко спали. Хлопнула дверь в тамбуре, и по затоптанному, беленькому когда-то, половичку-полотенчику, настеленному вдоль вагона, пробежала испуганная проводница. Она мельком глянула на отца Димитрия, выбежала в другой тамбур и начала там что-то громко переставлять, ворча. Поезд дернуло, и он остановился. В тамбуре послышались какие-то сдержанные разговоры.
Отец Димитрий плохо переносил поездную духоту, но… священник как солдат: куда нужно, туда и едет. Пока поезд стоял, он нашел в сумке свой помянник, достал довольно старенький молитвослов, отпечатанный еще при патриархе Пимене, и начал молитву. Текли минуты, текли, а молитва все не кончалась. Отец Димитрий молился о своих чадах, их детях, внуках, обо всех, кто был в его жизни… Уже рассвело, и уже проснулся сосед батюшки по купе: две полки сверху занимали тоненькие девочки-студентки, так и заснувшие, похоже, над своими учебниками по социологии – ее они бурно обсуждали вчера.
В пять поезд приходил на вокзал, а к девяти батюшке нужно было быть уже в Звенигороде, чтобы успеть на литургию. Ехал он к своему старому другу, с которым вместе учились в семинарии, ехал, с большой надеждой, конечно же, и к святому Савве. Потом и в Лавру надо было – по делам о реконструкции, надо было найти хорошего специалиста по церковной живописи.
Ранняя электричка несла отца Димитрия в Звенигород. Батюшка читал книгу «Утешитель» отца Сергия Булгакова. Положив на колени вишневый том с золотистыми буквами на обложке, он прикрыл глаза. На Кунцевской в вагон вошло несколько человек. Какая-то девушка в длинной юбке и темной кружевной шали села напротив отца Димитрия, хотя вагон был почти пуст. Она смущенно посмотрела на него, поеживаясь от утреннего холода, потом поплотнее укуталась своей шалью и тоже закрыла глаза и даже, кажется, задремала. Дорога летела в безмолвии. Заброшенные гаражи, разрисованные подростками, сменялись мелькающими деревьями и заборами с призывами разных партий. Неожиданно девушка заговорила.
- Извините, Вы – священник? Можно у Вас попросить… ну… в общем…благословения?
- Вам именно благословение нужно? Или у Вас какой-то особенный вопрос? – Поинтересовался батюшка.
- Особенный… Я еду к святому Савве помолиться. Я хочу ребенка, но… как бы…все никак… не удается… Извините, - девушка покраснела и посмотрела в окно электрички.
- Вы замужем? – поинтересовался отец Димитрий.
- Ну…да, конечно, в смысле, я замужем, - девушка заморгала блестящими глазами.
- Где же он? Почему Вы одна в столь ранний час?
- Ну, час не ранний, - засмеялась девушка, - я работаю детским врачом, привыкла рано вставать. А муж уже на работе, он тоже врач, тоже детский.
Отец Димитрий улыбнулся.
«Следующая Звенигород», - прошуршал красивый мужской голос в динамике. Почему-то машинисты электричек всегда говорят такими красивыми голосами.
- Господь благословит, и Вы обретете чадо. Но растите его в вере.
Девушка серьезно кивнула.
Маша, а именно она и была девушкой в темной шали, вышла из электрички на маленькую платформу станции. Солнце уже весело припекало. Сразу за железной дорогой начинался лес, налево и направо виднелись лесистые холмы. Все дышало здесь здоровым, сильным покоем природы, которую человек по какой-то причине пока еще не смог окончательно подчинить себе, то есть вырубить, замусорить, выжечь, вытоптать и построить на ее месте бетонные коробки.