В пять поезд приходил на вокзал, а к девяти батюшке нужно было быть уже в Звенигороде, чтобы успеть на литургию. Ехал он к своему старому другу, с которым вместе учились в семинарии, ехал, с большой надеждой, конечно же, и к святому Савве. Потом и в Лавру надо было – по делам о реконструкции, надо было найти хорошего специалиста по церковной живописи.
Ранняя электричка несла отца Димитрия в Звенигород. Батюшка читал книгу «Утешитель» отца Сергия Булгакова. Положив на колени вишневый том с золотистыми буквами на обложке, он прикрыл глаза. На Кунцевской в вагон вошло несколько человек. Какая-то девушка в длинной юбке и темной кружевной шали села напротив отца Димитрия, хотя вагон был почти пуст. Она смущенно посмотрела на него, поеживаясь от утреннего холода, потом поплотнее укуталась своей шалью и тоже закрыла глаза и даже, кажется, задремала. Дорога летела в безмолвии. Заброшенные гаражи, разрисованные подростками, сменялись мелькающими деревьями и заборами с призывами разных партий. Неожиданно девушка заговорила.
- Извините, Вы – священник? Можно у Вас попросить… ну… в общем…благословения?
- Вам именно благословение нужно? Или у Вас какой-то особенный вопрос? – Поинтересовался батюшка.
- Особенный… Я еду к святому Савве помолиться. Я хочу ребенка, но… как бы…все никак… не удается… Извините, - девушка покраснела и посмотрела в окно электрички.
- Вы замужем? – поинтересовался отец Димитрий.
- Ну…да, конечно, в смысле, я замужем, - девушка заморгала блестящими глазами.
- Где же он? Почему Вы одна в столь ранний час?
- Ну, час не ранний, - засмеялась девушка, - я работаю детским врачом, привыкла рано вставать. А муж уже на работе, он тоже врач, тоже детский.
Отец Димитрий улыбнулся.
«Следующая Звенигород», - прошуршал красивый мужской голос в динамике. Почему-то машинисты электричек всегда говорят такими красивыми голосами.
- Господь благословит, и Вы обретете чадо. Но растите его в вере.
Девушка серьезно кивнула.
Маша, а именно она и была девушкой в темной шали, вышла из электрички на маленькую платформу станции. Солнце уже весело припекало. Сразу за железной дорогой начинался лес, налево и направо виднелись лесистые холмы. Все дышало здесь здоровым, сильным покоем природы, которую человек по какой-то причине пока еще не смог окончательно подчинить себе, то есть вырубить, замусорить, выжечь, вытоптать и построить на ее месте бетонные коробки.
«Ах, какой необыкновенно чистый воздух!» - вдохнула Маша полной грудью.
- Боже, как же легко дышится здесь, - услышала она женский голос и, обернувшись, увидела женщину, опирающуюся на вылинявший голубой зонтик.
- В чистом небе ясный месяц
Легкой лодочкой плывет.
Это что такое с сердцем:
То забьется, то замрет…
Что опаздываешь, милый:
Иль дорога далека?
Иль работа задержала,
Иль другая завлекла.
Тихонько запела женщина и, постукивая зонтиком, медленно пошла вдоль платформы. Маша догнала ее.
- Вы не в монастырь?
- Да, как раз туда направляюсь, - кротко улыбаясь, ответила женщина.
- А можно мне с Вами? Я тут впервые.
- Ну, отчего же нельзя. Только и я здесь впервые. Ничего, сейчас спросим дорогу у местных.
Первым местным оказался торговец журналами.
- Свежий номер молодежного журнала, девушка, - начал было он, но Маша прервала его.
- Извините, мне в монастырь, как доехать?
- Да вот, на «двойку» сядьте у санатория, и до церкви на площади, а потом на шестой, только он ре-е-едко ходит…
Маша и ее спутница отправились на остановку, что белела под соснами невдалеке. Прошло несколько минут ожидания, но автобуса не было. Женщина заволновалась:
- Мне ведь записки надо подать, на мужа и на дочь, я, ведь не успею!
- А давайте, я машину поймаю, - предложила Маша и махнула рукой.
Первая же машина, серебристая иномарка с тонированными стеклами, остановилась.
- К Савве? – строго спросил длинноволосый водитель, открыв стекло.
- К нему, к нему, сынок, - подбежала Машина спутница.
- Ну, садитесь. Вы, матушка, назад, а Вы вперед. У меня грязные коврики, не испачкайте сумки.
Маша открыла дверь и увидела в глубине салона знакомое лицо батюшки из электрички.
- А, детский доктор, снова приветствую Вас, - заулыбался отец Димитрий, - ну поехали, а то к литургии опоздать можно.
Полетели мимо машины узенькие улицы и высокие всхолмья Звенигорода.