Она пошла, но не в кафе, не в трапезную, а в большой храм с расцвеченными майоликой стенами. Это был очень странный храм. При входе справа огромные старцы в черном, с седыми бородами, брали записки и давали свечи. И больше ничего: ни икон, ни книжек.
Валя поморщилась: в этой прихожей (как это называется… а, вот как, притвор!) был ужасный воздух человеческой грязи, немытых одежд.
Она вошла в сам храм: он был огромен. Как длинная палата. Напоминал не церковь, а вокзал. И люди сидели в нем, как на вокзале, как будто чего-то ждали. На котомках, на сумках. Такое интересное явление, подумалось Вале, словно они ждут какого-то Пришествия.
Валя прошлась с котенком в руках по большой палате, превращенной в церковь. Алтарь виднелся где-то вдали. Люди стояли, почти лежали на грязных узлах, везде слышались вздохи.
- Богомольцы! – вслух сказала себе Валя и чуть не запнулась за одну женщину, стоявшую на коленях.
- Скажите, как это все вообще называется? – спросила она чуть было не пострадавшую.
- Что – это? – не поняла та.
- Ну… вот эта вся палата?
Та оглядела Валю с нескрываемым расстройством во взгляде, задержав его на вышивке джинсов и буркнула:
- Трапезная.
И опять лбом к полу прилегла.
«Трапезная! А где же тут кафе? Почему трапезная в церкви? Их тут всех кормят, что ли?» - спросить было некого, по сути, к тому же, от всех этих размышлений и от запахов Вале стало душно и она выбралась на улицу. По деревянным мосточкам вышла на крыльцо – «Трапезная» реставрировалась. Слева был указатель: «На трапезу для паломников». А, так значит, тут не кормят, а кормят там! Валя пошла было туда, но, увидев имущественное состояние паломников и общий вид их, а среди них были сплошь нищие, побоялась нести туда Путти.
«Кто его знает, во что там ему молока нальют!»
Справа от «Трапезной» Валя увидела еще одну очередь: к маленькой часовенке. Народ стоял не просто так, а с бутылками из пластика, термосами и флягами.
«Источник! Источник святой воды!» - Валя припомнила, что как-то давно случайно напала на передачу об источнике в Лавре. Будто бы его нашел и открыл сам Сергий Радонежский. По правде говоря, Валя сильно сомневалась в том, что через шесть веков это все тот же источник, и народ не перепутал его с другим. Рядом с часовенкой была ротонда, симпатичная такая, и там стоял Крест. Валя присмотрелась: из него тоже текла вода. Она подошла и умылась. Водичка была ничего себе, прохладненькая. Валя подняла голову: небо светло-голубенькое, с прозрачными размазанными облачками. И вдруг мимо Вали пролетела бабочка – первая! Первая в этом году!
«Ах, как красиво!
В небе цвет размазан синий…
В ветре бабочка летит,
Желтым крылышком блестящим
Приглашает
Настоящим
Упоительно –
Дышать!»
Такие стихи в тему, что называется, вспомнились Вале, кажется, это был какой-то современник Северянина? Вале стало весело. Она пошла, ласково наглаживая Путти по головенке, в сторону белой церквушки с золотыми куполами: там только-только пропала очередь. По словам семинариста, влюбленного в свою Веру, там покоились мощи самого известного русского святого. Сергия Радонежского.
«Слово какое – Радонеж! – Как будто не случайно! – Как будто он говорит своим прозвищем: радуйся!» - такие мысли посетили кудрявую Валину голову, пока она входила в храм. Он оказался темным и старинным на вид внутри. Валя повернула налево и остановилась… Таинственный покой окутывал колонны, за которыми справа в разноцветных огоньках, в серебристой кружевной сени почивал Святой. Справа, под какими-то лесами (тоже реставрация!) нестройный тихий хор паломниц выводил:
«Ублажаем, ублажаем тя,
Преподобне отче наш Сергие,
И чтим святую память твою,
Наставниче монахов
И собеседниче ангелов!»
Пение Валя разобрала легко, хоть и слова незнакомые – привычка расшифровывать зашумленные записи с диктофона!
Валя, разумеется, захотела подойти к мощам Великого Святого! Люди небольшой очередью тихо двигались, клали три земных поклона, целовали серебристое возвышение с чеканкой. Сбоку стоял высокий монах и держал в руках бумажки. Читая их, он откладывал прочтенные, брал другие.
«Записки читает! Молится у мощей!» - догадалась Валя. И стала раздумывать, о чем же ей попросить, когда она подойдет к мощам.
«Ну, конечно, попрошу за родителей. За папу и маму. Это само собой. А еще…» - тут она поняла, что котенка пока надо куда-то поставить, с ним кланяться неудобно.
Валя оглянулась и отнесла Путти на подоконник. Рядом никого не было, только стояла в углу старушка. Валя погладила котенка и сказала ему, что сейчас вернется. Потом пошла к мощам. Чем ближе подходила Валя, тем больше ее окутывало какое-то тихое, спокойное состояние. Когда она поцеловала краешек серебряного возвышения, под стеклом которого под парчовой тканью виднелась глава святого, Вале показалось, что он живой. И что он как бы спрашивает ее: