Вопреки обещанному отдыху, наутро Валя, у которой в ее кудрявой голове вечно что-то праздновали тараканы, рванула к отцу Димитрию.
Она с легкостью нашла храм, где он служил, поскольку прекрасно помнила тот самый пивзавод. И вспомнила, как маленькой школьницей она возвращалась с мамой на троллейбусе из гостей, а ночь была пасхальная. Но Валя этого тогда не знала. Пасху в городе тогда праздновали тайно, и никто не смел не то, что идти крестным ходом, но и вообще приблизиться к бывшему Собору с лампадкой или свечкой в руках. Валя с мамой часто возвращалась от тетки по этому маршруту, и всякий раз она внимательно рассматривала очертания Собора, освещенного фонарем. Линялый зеленый купол, бетонный забор, колокольни нет (Валя и не знала, что она должна быть). Креста тоже нет… Эхма!
Но в ту ночь школьница Валя, прильнув к стеклу троллейбуса, увидела в окнах храма, под куполом, что-то странное… Там явно горели свечи… немного, совсем немного, но это был свет именно свечей.
- Мама! Смотри! В пивзаводе свечи кто-то зажег! – вскрикнула она.
- Ой, правда, - удивилась тихо мама, - свечи горят…
В троллейбусе, несмотря на десять вечера, было полно людей. До Валиного возгласа все они разговаривали, но тут неожиданно замолкли. И воцарилась невероятная тишина. Даже водитель затормозил, остановился и сделал вид, что у него слетели «рога» с проводов. Троллейбус стоял минуты полторы, и все это время люди молчали, а кто-то шевелил губами - наверно, читал молитву.
Огоньки не просто горели, они двигались из окна в окно. Можно было бы подумать, что это видение… Валя так и подумала. Но уже потом, вспоминая это видение, решила: скорее всего, кто-то из монахов или из священников тайно пробрался в здание Собора, с согласия и прикрытия сторожей. И может, даже служил Заутреню.
Или это и впрямь была служба Ангелов?
И вот, уже тридцать лет спустя, Собор живет своей верной Христу жизнью… Его открыли лет двадцать назад, сначала поставили золотой крест, потом разобрали наследие пивоваренного дела – этажи и перегородки, потом белили, потом вновь расписывали… Привезли купол на колокольню, и лет через десять саму колокольню построили. Какое-то время храм был единственным в городе, и там было не протолкнуться. Но потом открылись еще два, и в этом Соборе остались, в основном, те, кто пришел в него с самого начала – главным образом пожилые женщины.
Валя ступила на Соборный холм и увидела территорию храма - ухоженную. Совершенно не такую, какой помнила. Никакого строительного мусора не осталось и в помине. Розовеньким кирпичом мощеная площадь, туи высажены, даже розовые кусты виднеются – еще прикрытые после зимы.
Зато у ворот сидели нищие. В основном мужчины в лохмотьях с философским видом. Но никто не рванул к Вале за милостыней. Была даже девица с ребенком – то ли таджичка, то ли бурятка.
Один мужчина скромно попросил на опохмелку, но Валя посоветовала ему бросить пить и начать кататься на лыжах, дескать, тогда здоровьем будет не обижен. В ответ тот что-то промычал и ушел снова в свою компанию.
Валя пошла по белой лестнице вверх, намереваясь отыскать отца Димитрия.
Навстречу ей спускались прихожане – тетеньки в длинных юбках и платочках-шарфиках. Но никто не посмотрел на нее осуждающе или удивленно – на Валю кудрявую и в вышитых серебром джинсах.
- Сестры, - позвала их Валя с улыбкой, - а где отец Димитрий?
- В трапезной, - ответила одна тетя, - ждите.
Но не в Валиных обычаях было ждать и подчиняться правилам. К тому же, ей было интересно все. Она двинула в трапезную и, открыв дверь, поинтересовалась у розовощекой девушки:
- Сестра! Хлеб насущный есть?
Девушка окинула взглядом Валин прикид и спросила:
- Какой хлеб? Черный или белый?
- Насущный.
- Вы голодная, что ли?
- Очень. Голодаю и жажду. А еще мне нужен отец Димитрий.
Но батюшка уже сам услышал Валин звонкий голос.
- Леночка, это ко мне!
- Счас я вам принесу насущного хлеба и воды, - сказала задумчиво Леночка и махнула рукой: проходите.
Валя ломанулась прямиком в комнату, где трапезничал батюшка. Отец Димитрий сидел, согнувшись, на краешеке стула и торопливо хлебал какое-то рагу из овощей.
- О-о-о! ну, так не годится! Вот Максюша-то вас не видит.
- Садитесь, Валечка, - отец Димитрий показал на стул перед собой и заволновался, - а что я, вилку неправильно держу? Не по этикету?
- Да вообще сидите неправильно! Согнулся, весь куда-то под стол съехал, торопится, на крае стула сидит… Куда вы так торопитесь?
- Меня на телевидение сегодня пригласили. Рассказать о том, как церковь принимает участие в судьбах детей из Дома ребенка.