В-третьих, Настя узнала, что в местных детсадах является невероятной радостью, если кто-то из детей заболел ветрянкой или краснухой. Обзванивают всех родителей и просят привести детей, которые еще не болели, чтобы те подхватили инфекцию и приобрели естественный иммунитет. Ну, просто супер!
В общем, во всем смелая девчонка была Настя, но очень уж боялась простудить своего Андрюшу. И климат не заставил себя просить: незакаленный малыш начал подхватывать все вирусы подряд. Настя держалась стоически. Надо было, видимо, купать с кашлем в ледяной воде!
Слишком южному мальчику, угадавшему не в Эрикову, а в Настину родню, было трудно выстоять в климате, где ветра и дожди постоянно сменяют друг друга, а солнце выглядывает на коротенькие промежуточки времени, будто из-за шторки. И на прогулку с ребенком нужно всегда брать маечку, свитерок и куртку.
Правда, темперамент ее малыша превосходил эмоциональные возможности немецких крох: они спокойно сидели, а он переворачивал в доме няни все вверх дном, и женщине требовалось немало усилий, чтобы направить этот бурный поток в правильное русло.
Наконец, она нашла выход: на стену самой большой комнаты прикрепила баскетбольное кольцо, и Андрюша был занят на час-полтора в день.
Настя шла по улице своего городка и любовалась оживающей природой. Ну и что, что дома ее ждет гора работы и еще – задания из университета? Сейчас она будет гулять, дышать, радоваться жизни.
Конечно, Настя скучала и по дому, и по маме и, чего греха таить, по своему Чарлинску. Из которого все они разбежались. Все, кроме Нинки.
Глава третья. Поволжские хроники
Соборные колокола с твердой уверенностью отбивали: «Да-да, да-да-да!». Их четкое звучание как бы говорило слушателям: «Мы абсолютно, совершенно правы, мы торжествуем!» На пыльных ступенях ветер взметал последние сухие листья, памятки задержавшейся зимы. Наконец-то наступил апрель. Сквозь затоптанные газончики у собора уже пробивалась тоненькая и слабенькая пока травка, и ее слабость заставляла жалеть все, что только можно пожалеть слабого: на скамейках - бледных стариков, доживших до весны, на протаявшем и местами подсохшем асфальте - ободранных голубей, без особой надежды топчущихся около скамеек. Жаль было даже и уползающего под гору черного старого снега. Жаль было и беленьких облаков, редких и тоненьких, тянущихся к северу.
И даже самого семидесятилетнего отца Димитрия, который в силу своего богатырского здоровья никогда не мог вызывать жалости, тоже было жалко. Сегодня в ослепительных лучах, прогревших весь храм, служить ему было жарко и душно. Вот он вышел из храма и пошел к себе в келью, а ветер дул на него, и старенькую ряску батюшки то и дело окружали облачка пыли.
Служба сегодня была великопостная. Но приход весны действовал на всех молящихся: лица стали светлее, чище, веселее. Или это пост просветил всех? Но впереди еще - Страстная седмица.
Целых две недели еще до Светлой Пасхи. И до тепла. Как по нему соскучился Чарлинск! С начала ноября снег засыпал, застудил его, и солнца не было на небе месяц. И вот, только в апреле снег начал таять. Да и то вчера была настоящая метель.
«Вот и снова апрель! Весна, весна, ура!» - Улыбнулась Нина, взглянув на яркое небо. Она очень ждала весны.
Торопливо заматывая на маленькой Люсе шарф, застегивая ей курточку, Нина смотрела, как ее муж пытается справиться с застежкой нового комбинезончика на Мите. А уж было, на что посмотреть! Застежки были мудреные.
- Нинусь, - взмолился наконец муж, - я не знаю, как это застегнуть…Помоги, а?
Да, это была уже весна! Вода в большой реке стала немного изумрудной, льда в этом году почти не было, но река была все-таки мутной. Быстро неслась она прочь из города, словно стремилась поскорее убежать из этого тихого и бедного места.
Нина спешила, ведь сегодня ей нужно было еще успеть к Марине. Она ждала ее к вечеру на другом конце города. А до вечера Нина собиралась еще купить дочери платье на день рожденья, завтра Люсику-малюсику исполняется пять! Люся хотела розовое платье. «Как обычно! Розовое!» - Подумала Нина, но возражать не стала, поскольку за четыре года приучила себя к тому, что нельзя навязывать ребенку свои представления обо всем на свете.