Нина вдохнула свежего воздуха, и ей стало легко и весело, как в юности. Она вспомнила, как в эту старинную белую церковь, приютившуюся за собором, они ходили со школьными подругами.
Когда Нина сравнивала свою судьбу с судьбами всех ровесниц, она с удовольствием понимала, что невероятно счастлива. Ей не выпало на долю то, что испытали милые подруги: метаться в поисках настоящей жизни, голодать в общежитии, начинать все заново на чужбине. Нина просто и легко встретила свою любовь - молодого человека, которого ей указал апрельским утром в воскресной толпе отец Димитрий.
«- Нинушка, подь сюды», - позвал он ее после службы. Отец Димитрий любил выражаться, как дремучий архангельский мужик. В этом шестидесятилетний батюшка, сам подшучивавший над своей страстью к старине, весьма преуспел. «Батюшка! – строго скажет ему какая-нибудь дама, пытаясь урезонить, - Вы меня простите, но отчего это Вы так по-деревенски изъясняетесь? У Вас ведь отец был профессор кардиологии». – «Я славянин! – Гордо ответит отец Димитрий и пояснит, - У меня дед был вятский помещик».
- Глянь-ка, ктой-то вона там в толпе стоит у мученика Трифона? Сходи-ка, позови мне его. Надо мне побалакать с ним».
- Хорошо, батюшка, - Нина наклонила голову, повязанную темным платком и так, с наклоненной головой подошла к молодому парню.
Надо заметить, что в те времена, десять лет назад, Нина, как и многие только вступившие на путь веры, довольно много внимания уделяла внешнему виду. Длинные черные юбки, туфли без пряжек, а то и внесезонные ботики «а ля запылившийся паломник», безразмерные темные кофты с бабкиного плеча и сумки из холстины, волосики зачесаны до такой гладкости, что будто их и вовсе нет. А главное – смиренность во всем облике. Глаза - долу. На мужчин не смотреть без надобности. И вообще не смотреть, если это не милиционер на перекрестке.
- Хорошо, батюшка, - так бы Нина и не встретилась глазами с будущим избранником, если бы не цвет его волос.
Тогда многие красились кто во что горазд, но этот… Нина невольно скользнула глазами вверх по изощренно выстриженной длинной шевелюре, окрашенной в розовые, голубые и белые полосы. Встретившись взглядом с юношей, она поняла, что чувствует негодование: «В таком виде – и в храм!» А он испуганно вытаращил на девушку голубые глаза и судорожно глотнул. «Здравствуй…», - прошептал парень, и голос его осекся. Нина сверкнула несмиренно очами и неожиданно для себя сделала манерный жест рукой, указав в сторону амвона: «Вас приглашают батюшка-с!»
Когда она шла впереди «ирокеза» (так почему-то она обозвала его для себя) к отцу Димитрию, ее душили смех и стыд. «А реверанс-то, реверанс сделать забыла!» Вася торопливо шел следом, но, похоже, незнакомка полумонашеского вида заинтересовала его больше, чем нежданное приглашение священника.
- Батюшка, вот, привела, - Нина поклонилась чуть не в пояс.
Отец Димитрий ласково улыбнулся парню и благословил его. Парень, к Нининому удивлению, правильно сложил руки: правую поверх левой.
-Ну вот, Ниночка моя дорогая, это твой будущий муж. Познакомься с ним по-хорошему, все ему покажи в храме, в саду, расскажи, что знаешь. В общем, идите, дети, - и батюшка, развернувшись, шагнул в алтарь.
Нина обомлела. Батюшка что, издевается над ней? Она в монастырь собиралась, в Тихвин. Что? Замуж? «Жены, покоряйтеся мужьям…» - этот, полосатый – будущий муж? Она посмотрела на свои подчеркнуто бедные ботинки типа «запыленный паломник», и ей вдруг стало стыдно за их ободранные носки.
Она подняла взор и внимательно, изучающе поглядела на «будущего мужа». Мальчик еще совсем, лет девятнадцать, отметила Нина, которой самой тогда было восемнадцать (с половиной!) Внезапно Нину обожгло светом его голубых глаз.
- Я Вася… учусь в политехе… на архитектора… - пролепетал мальчик и протянул ей руку с тонкими и чистыми пальцами.
- Оч-чень приятно, Нина…, - крякнула Нина и постучала зачем-то каблуком о пол.
- Я тоже студентка, в педагогическом. Ин-яз. Английский и французский. – Нина почувствовала, что ее сердце колотится в ушах, и что больше всего на свете ей сейчас хотелось бы убежать к маме, сесть в темную зашторенную комнату и учить свой инглиш.
- Нина… Как звучит… как песня… У тебя такие красивые губы, как будто чайка летит, Нина… я тебя никогда в городе не видел раньше… Почему? Ты не здесь росла?
- Потому, что я …- Нина хотела сказать, что это из-за того, что она все сидит дома над книжками, но осеклась. Он не видел ее потому, что – как это поразительно просто – Бог не велел раньше встретить его. А сейчас – вот он. Вот!