- Слушай, Саня Латышев… Вряд ли товарищ полковник оценил бы такую тонкую шутку, как презент в виде вонючего дохлого пса. Ха-ха три раза…
Конечно, глупо это. И, конечно, он теперь будет все отрицать!
- Ладно. Я понял, - Латышев прокатил по скулам желваки. - Только два слова: что делать?
- Извечный вопрос русской интеллигенции… Я отвечу: идти домой. Но на твоем месте я бы подумал над другим извечным вопросом: кто виноват?
- Да пошел ты! - сквозь зубы прошипел Латышев.
- Пошел, - усмехнулся Гена и направился к черной «Волге».
Латышев от отчаянья сжал кулаки и бросился назад, в корпус.
Пусть это будет глупо. Пусть Олег посчитает его дураком. Пусть. Но промолчать подло и по отношению к Олегу, и… Вдруг это изменит предопределенность?
Кристинкин номер был на пятом этаже, но воспользоваться лифтом Латышев не догадался. Взлетел по лестнице через ступеньку, запыхался, вспотел - боялся растерять решимость. И только перед дверью в номер замер с поднятым кулаком - испугался постучать.
«Тварь ли я дрожащая?» - снова мелькнуло в голове. Постучать в дверь было значительно трудней, чем задушить шелудивую собаку. Он перебирал в голове слова, которые скажет Олегу, и не мог найти нужных, правильных. Которые не выставят его дураком и предателем…
Наверное, не было таких слов. Латышев постоял перед дверью с минуту, и, повернувшись спиной к стене, опустился на корточки, сжимая руками виски. Все предопределено! Даже то, что он не постучит в дверь…
И надо же было такому случиться, чтобы в именно в эту минуту в коридор вышел Дэнис! Да не один, а с тремя товарищами! Похоже, они были выпивши.
- Ты опять здесь? - осклабился Дэнис - и снова он смотрел на Латышева сверху вниз!
- Давай, зови охрану, - проворчал Латышев равнодушно.
- А зачем нам охрана? Мы и сами тебя отсюда вышвырнем. Правда, ребята?
Его товарищи нашли затею забавной - это всегда весело, если четверо на одного… Знали бы они, насколько Латышеву было не до них! Может, поэтому он так и разозлился - драка вышла шумной и короткой: в коридор тут же повыскочили отдыхающие из соседних номеров, и одним из них был отец Кристинки. Дэнис не стал дожидаться обещанной милиции и быстро ретировался, посулив Латышеву встречу внизу.
- Саня? - с улыбкой спросил Кристинкин отец, - А ты что тут делаешь?
Латышев еще толком не отдышался, еще сжимал кулаки, и думать над ответом было некогда. Сказать, что пришел к Олегу? Но тогда у его отца снова возникнут подозрения насчет сумки…
- Я… так. Думал Кристину встретить…
Он бы ничего подобного никогда не выдумал, если бы не боялся выдать Олега. И, конечно, ни за что бы сюда не потащился ради случайной встречи с Кристинкой…
- А этим что от тебя надо?
- Они считают, что я посторонний и в «Айвазовском» мне не место, - честно признался Латышев.
- Если хочешь, я тебя потом провожу до ворот, - предложил отец Кристинки.
- Чего? - не понял Латышев. - Зачем?
- Ну, их четверо, а ты один. И Олега позовем, если он еще не спит.
- Вот еще, - хмыкнул Латышев. - С этим козлом я и сам разберусь.
Кристинка вышла из номера, сильно удивившись появлению Латышева.
- Как это романтично, - игриво протянула она, когда ее отец вежливо прикрыл дверь, оставив их одних в коридоре. - Бродить под моей дверью в надежде на встречу… Почти как петь серенады под окнами.
- Да иди ты… Мне Олег срочно нужен, - оборвал Латышев. - Можешь его позвать? Только незаметно как-нибудь.
- У Олега номер на четвертом этаже, вместе с Максом. Четыреста шестой, - Кристинка надула губы, развернулась и хотела уйти, но, догадавшись, что Латышев ее держать не станет, оглянулась: - Ты что, с Дэнисом подрался?
- А тебе-то что?
- Мне показалось, или мы с тобой встречаемся?
- Встречаемся, встречаемся. Но про Дэниса - не твое дело, ясно?
Она снова надулась и на этот раз ушла не оглядываясь. Латышеву было не до нее - он вдруг снова подумал, что опаздывает… И на этот раз знал: он опаздывает изменить предопределенность. Может быть, поэтому и постучал в дверь четыреста шестого номера без лишних раздумий.
Дверь оказалась запертой, но Олег открыл почти сразу: он был в халате, с мокрой головой - наверное, только что из душа, - и с широкой рюмкой между пальцев.
- Тебе чего? - спросил он, зевнув и поставив рюмку на тумбочку у входа. И когда он нагибался, Латышев увидел у него на груди обыкновенный железный рубль, даже не юбилейный, просверленный и повешенный на простую серебряную цепочку. И подумалось вдруг, что такому человеку ничего не стоит убить черную собаку… Не похож Олег на «тварь дрожащую», которая будет распускать нюни над невинной жертвой.