Ага, сегодня он уже неплохой парень, а вчера был дрянью…
- Не по Сеньке шапка, что ли?
- Наоборот. Надо быть выше, понимаешь?
Видел сегодня Латышев, как оно выглядит - «быть выше»! Это молча исполнять прихоти зарвавшихся пижонов?
- У нас в стране все равны, - равнодушно сказал он физруку.
- Знаешь… Это уже совсем не та страна, какой мы ее себе представляем…
- И вы не боитесь мне это говорить?
- Нет. И никому не побоюсь сказать.
Латышев решил, что физрук еще больший дурак, нежели прикидывался.
- Мне идти пора, меня ждут, - проворчал Латышев.
Никто его не ждал, часа через полтора он собирался явиться в кинозал «Айвазовского» к началу «Танцора диско» и посмотреть: вдруг и там нет билетов? На «лишних билетиках» ему тоже доводилось подзаработать, но сейчас он думал, что из билетов, купленных мамой, можно извлечь выгоду поинтересней. Не ошибся.
Кристина злилась очаровательно.
- Нет, это просто невозможно! Я что, с ума сошла - идти в кино с родителями? Они что думают, мне без них не с кем в кино пойти?
- Так и пойди без них, - Латышев пожал плечами.
- Билетов нет! - Кристинка посмотрела на него как на больного. - Я бы пошла, так ведь не купить! Знаешь, я думаю, что просто никуда не пойду. Это лучше, чем полтора часа сидеть между папой и мамой. В гробу я видала этого «Танцора диско».
- Да? Жаль. Я-то точно видал его в гробу, хотел тебе билеты отдать.
- У тебя есть? - глаза Кристины загорелись.
- Есть, есть, даже два. Держи, - он достал из кармана рубахи оба билета и протянул ей. - Можешь позвать с собой кого-нибудь, чтобы не скучно было.
- А ты?
- А я - в гробу видал. Я в «Крым» пойду, «Три дня Кондора» смотреть.
- Я его три года назад видела, - она снова очаровательно скривила губки.
- Я тоже. Ну и что. К тому же у меня дела, - Латышев сделал равнодушное лицо. Приглашать девочек в кино - это детский садик, пусть они его в кино приглашают.
- Какие, интересно, у тебя дела?
- Черную собаку надо убить. Опять же, спрятать труп надо где-то до двух часов ночи.
- Почему до двух? Ведь в полночь сказали?
- Декретное время плюс летнее: астрономическая полночь наступает в два часа ночи.
- Тогда у тебя еще куча времени! - Кристина глянула на него хитро - разгадала маневр. И про два часа ночи ей тоже понравилось.
Билеты мама взяла на последний ряд…
- Сань, а ты маму свою любишь? - хихикала румяная и помятая Кристинка на выходе из кинозала.
- А то!
- А из рук у нее ешь?
- Каждый день.
- Лучше бы мы на «Кондора» пошли… - вздохнула она.
Это точно. Латышев давно не видел такой редкостной пошлости. Впрочем, в летнем кинотеатре «Крыма» не удалось бы создать интима, как в последнем ряду темного кинозала.
- Смотри, смотри, - она дернула его за руку. - А физрук-то наш не промах!
- В этом я не сомневался… - Латышев исподлобья взглянул туда, куда показывала Кристинка. На маме было длинное шелковое платье с драпировкой, черные туфли, в которых она ходила в театр, а волосы вместо привычного конского хвоста были уложены в высокую прическу.
- Какая женщина! Куда нам, сопливым… - Кристинка вздохнула, и Латышев взглянул на нее вопросительно. - Мы все в него влюблены. Мы в теннис с ним играем по записи, представь себе! Какой мужчина!
Латышев подумал, что Наташке об этом знать не стоит.
- А ты откуда его знаешь? - Кристинка дернула его за рукав.
- Это моя мама. С ним.
Знай наших! Кухаркины дети, значит?
С Кристинкой договорились встретиться без четверти два в вестибюле первого корпуса - она должна была открыть Латышеву запертую после часа ночи дверь.
Мама, в халатике и босиком, вытаскивала из головы шпильки, когда Латышев зашел в комнату.
- Ну что, понравилось тебе кино? - спросила она, продолжая зажимать шпильки губами.
Латышев не встречался с ней с тех пор, как, едва не подравшись с физруком, убежал на сейшен. И совесть его мучила, и благодарность он чувствовал: и за билеты на последний ряд, и за то, что она утерла нос всем этим расфуфыренным теткам из «Айвазовского». Но сказать прямо «Спасибо, мам» язык почему-то не поворачивался. Он решил не огорчить ее хотя бы тем, что фильм оказался дерьмовым.
- Да, нормальная киношка, - ответил он, подхватив со стола горсть черешни и собираясь уйти на лоджию.
- Ты серьезно? - мама воззрилась на него с удивлением.
- А что?
Она вытащила шпильки изо рта:
- По-моему, это удивительно слащавая и безвкусная вещь. Мне казалось, ты в этом разбираешься.