Мало объявить себя избранной – это надо еще и доказать. Чудовище ощерило идеально белые ровные зубки:
— Ты дала ему повод или надежду? – съёрничал мажор.
— Мелко мыслишь, Иванов, я буквально ему дала, — вдруг засмеялась Юлька. – Чао! — Она свернула на боковую улочку.
Иванов через час ушёл в недельный запой. Глупо заставить влюбиться, да.
29. Фригидная уродина
Наглый громкий стук в дверь потревожил покой гостиничного номера.
— Кого там чёрт принёс!? – проворчал Бутербродов, зевая и поглядывая на гостевые часики: 5:54 утра.
Настойчивый стук повторился. Пришлось открыть.
— Интернациональная полиция, — в номер проникли двое чёрных людей в строгих деловых костюмах. Изъяснялись они на чуть ломанном английском языке.
— Вы арестованы, мистер, — оба показали документы.
— А в чём дело? – удивился турист. Он не столько понял заморскую речь, сколько догадался.
— Вы обвиняетесь в сбыте фальшивых денег. Одевайтесь. И не сопротивляйтесь, будет только хуже.
***
«Русский турист – фальшивомонетчик и распространитель порнографии!» — кричал заголовок местной периодики. Снимок преступника иллюстрировал статью.
Уинстон, сидящий на веранде кафе, отложил газетку. Хлебнул из стаканчика. Задумался.
Добиться встречи с заключённым ушлому проводнику не составило труда. Полчаса ожидания, рукопожатие, скрепленное шелестом банкнот, и в «комнату для свиданий» вошёл поникший и осунувшийся, Бутербродов.
— Уинстон, чёрт возьми! Что ты тут делаешь? – искренне обрадовался Андрюха.
— Здравствуй, Эндрюс. Я хочу тебе предложить свои услуги, — произнес африканец как ни в чем не бывало.
Доктор присел на лавку, против негра. Брякнул сцепленные наручниками руки на стол. Сказал страстно:
— Я, вообще, не понимаю, что происходит... Долбанный продавец в маркете заявил, что я всучил ему фальшивые деньги. Бред!.. Чуть позже полиция нашла в отеле кассету, где загорает дочь драного вождя, и вот я уже порноделец. У вас тут полный беспредел, наша Рээфия нервно курит…
В небесах витать хорошо до тех пор, пока не ударишься головой о небесную твердь. И тогда ты с удивлением восклицаешь: «Какая твердь? Почему?.. Нам в школе говорили, что тверди нет, а есть космос»...
— Бред или нет, но… двадцать лет тюрьмы тебе обеспечено, белый брат, — мягко произнес африканец. — Я могу доставлять хорошую еду, сигареты и одежду, пока ты будешь тянуть срок. По хорошей для тебя цене… На вот, покури.
Если не смертельно – значит, вылечить можно. Правило, не требующее доказательств. Доктор с жадностью закурил и возбужденно сказал:
— Уинстон, друг мой! Позвони в Россию, пожалуйста. Мои знакомые там – очень влиятельные господа. И вытащат меня из вонючей дыры!
— А посольство? – уточнил Уинстон. – Как понимаю, посол твой друг… только друг мог прилететь за тобой в джунгли на вертолете.
— Он устранился, сукин сын! – мрачно изрёк Андрюха. – Боится бросить тень на карьеру.
Предательство – это зачастую никакое не предательство, а инстинкт самосохранения. В Африке, где любую голову рубят просто по щелчку пальцев, сие аксиома. Негр усмехнулся:
— С великим желанием помогу. Только, белый брат, мои услуги стоят денег.
— Знаю, — не удержался зэк, — ты и покакать бесплатно не сядешь.
Африканец даже бровью не повел. Молча подвинул блокнот и ручку.
— Пиши контакты, белый брат! Я – твоя одна надежда, поэтому о сумме договоримся.
В планировании любой ситуации должно быть два варианта. Не менее. Запишем первый, а вот второй озвучим… Бутербродов кое-как обхватил ручку, зачиркал по бумаге адреса/явки нужных людей. По ходу сказал веско:
– У меня в номере, под ванной, есть тайник. Отдери третью верхнюю плитку со стороны зеркала, там лежит книга в чёрной обложке, принеси её мне. Запомнил?
— Окей, — флегматично покивал африканец. – Только деньги за свои услуги я хочу получить вперед. Извини, Эндрюс, бизнес есть бизнес.
***
— Двадцать лет без права досрочного освобождения! — объявила негритоска в чёрной мантии. – Осуждённый, вам понятен приговор?
Местное наречие узник закономерно не «врубал». Защитник в сером костюме перевёл ему решение. Юрист неимоверно коверкал русские слова, но суть Бутербродов уловил без труда.
— Отлично, — спокойно кивнул Андрюха (из глубин железной клетки). И добавил. — Эй, сэр адвокат. Передай-ка ей, что она черномазая фригидная уродина. И мне плевать на дурацкий приговор.