Это повторение того, что он уже сказал. И смысл его ясен. Я не останусь — это другое, чем я не могу остаться.
Он предпочитает уйти.
Желает уйти.
И это нормально. Черт, я фактически обманом заставила его лишить меня девственности. Он, наверное, не… Я чуть не покачала головой при этой мысли. Он явно не испытывает отвращения. На самом деле, он был полной противоположностью отвращения.
Неро натягивает свой костюм последним, и я наблюдаю, как он запихивает галстук в карман, вместо того чтобы надеть его обратно.
Он стоит у изножья моей кровати. И выглядит опасным. Как извращенная смесь спасителя и палача, соединенных вместе, чтобы создать одну запутанную и грешную оболочку.
Ну, вот и все.
Открыв рот, я говорю единственное, что могу придумать.
— Спасибо, Неро.
И я говорю это серьезно. Очень серьезно.
Неро смотрит на меня, испуская такой долгий и громкий вздох, что я натягиваю одеяла до самого носа.
Его скулы напрягаются, когда он сжимает челюсти. Затем он откидывает голову назад и испускает еще один вздох в сторону потолка.
— Черт возьми, Пейтон.
Мои губы сжимаются. Я не знаю, что происходит.
Я не думала, что поблагодарить его будет таким промахом, но я не могу взять слова обратно.
Затем он снова стягивает с себя костюм и идет к кровати.
Автоматически я начинаю отползать в сторону — естественная реакция моего тела на преследование.
— Остановись, — рычит Неро, и я останавливаюсь. Готова поклясться, что мои глаза расширяются, когда он откидывает одеяло и забирается в кровать рядом со мной.
— Что… — Я запнулась.
— Я не останусь, — пробормотал он снова.
В его голосе звучит такая покорность, даже когда он делает противоположное тому, что только что сказал, и я почти смеюсь.
Неро падает на спину, перекладывает подушку, поднимает голову и снова шлепается на комковатый хлопок, пытаясь устроиться поудобнее. С последним вздохом он протягивает руку в мою сторону.
— Обними меня, блять.
ГЛАВА 25
Неро
Я не останусь.
Я смотрю на темный потолок.
Я серьезно не останусь.
Мои глаза начинают закрываться.
Может быть, только на минуту.
ГЛАВА 26
Неро
Хныканье Пейтон вибрирует у моего уха.
Ее мягкое тело извивается под моим.
Я чувствую, как ее удовольствие накапливается между нами.
Она — совершенство. Свет в темной комнате.
Я провожу пальцами по ее сладкой киске и скольжу ими по ее животу.
Но потом ее дыхание останавливается. И ее грудь замирает.
— Пейтон. — Мой голос такой невнятный, что я едва могу понять себя.
Она не отвечает.
— Пейтон!
Медленными, очень медленными движениями мои глаза скользят по ее обнаженной фигуре.
Ее красивая розовая киска.
Красные брызги ее девственности.
Бисер пота.
Кровь на ее грудях.
Глубокий разрез на ее горле.
Я бросаюсь к ней, протягивая руки, чтобы остановить кровотечение.
Я задыхаюсь, очнувшись, в реальности.
Прошло так много времени с тех пор, как я видел сны, что я не привык к резкому ощущению застревания между реальностями. Когда сон так свеж, он кажется воспоминанием. Чувствуешь себя чертовски реальным. Черт, это выглядело так чертовски реально.
Дыша через нос, я возвращаю себя в паршивую квартиру на Пятой улице и живую женщину, прижавшуюся к моему боку.
Еще один вдох — розы, чистое белье и секс.
Пейтон.
Я провожу большим пальцем по ее голому плечу.
Чертова девственница.
Я не ожидал этого. Мне даже в голову не приходила такая возможность. Пейтон молода, возможно, слишком молода для меня, но она уже достаточно взрослая, чтобы сорвать свою вишенку. Достаточно взрослая, чтобы переспать с несколькими мужчинами.
Мой внутренний зверь рычит при этой мысли.
Хорошо, блять, что она была девственницей. Одна только мысль о том, что где-то рядом ходит чувак, который хоть раз приближал свой член к киске Пейтон, наполняет меня кипящей, убийственной яростью.
И если кто-нибудь еще хоть раз прикоснется к ней…
Если кто-нибудь еще причинит ей боль…
Сдавливающее чувство давит мне на грудь.
Кто-то причинил ей боль.
Мои пальцы медленно сжимаются в кулак.