Однако грозное предзнаменование богов чуть было не свершилось, когда Нерон искупался в водоеме Марциева источника, воды которого считались священными. Разгоряченный обильной едой и возлиянием, Нерон бросился в студеную воду и, плавая, сильно переохладился. Вскоре он почувствовал себя плохо и слег с легочным воспалением. За всю жизнь Нерона это был единственный недуг, угрожавший его здоровью. В Риме выходку императора расценили как святотатство и в болезни видели доказательство гнева богов. Но и в этот раз боги пощадили его.
В то время как в Италии происходили эти события, за ее пределами на границах обширной империи было очень неспокойно. Возобновилась война в Армении. Во главе римских легионов, расквартированных в том регионе, стоял Гней Домиций Корбулон. Он вел военные действия с чрезвычайной жестокостью. Однажды он уничтожил большое число местных жителей, которые укрылись с женами и детьми в пещерах. Римский военачальник отдал приказ заложить все входы и выходы в пещеры хворостом и поджечь его. Многие беглецы задохнулись от едкого дыма, часть несчастных сгорела заживо.
Жестокость римских легионеров привела к восстанию и жителей Британии, возмущенных грабительством центурионов. Последней каплей, переполнившей чашу их терпения, стало изнасилование римскими солдатами дочерей местной царицы Боудикки. Сама она была высечена плетьми.
И вот Боудикка, не желая мириться с позором, объезжает племена, населяющие остров, и просит соплеменников отомстить за отнятую свободу, за свое избитое плетьми тело, за подвергшихся поруганию дочерей.
— Разнузданность римлян, — выкрикивала она с высокой колесницы, — дошла до того, что они не оставляют неоскверненным ни одного женского тела и не щадят ни старости, ни девственности. Если мы объединимся, захватчики не выдержат даже топота и кликов столь многих тысяч, не то что нашего натиска и ударов. Неужели наши мужчины настолько цепляются за жизнь, что предпочитают прозябать в рабстве? — гневно вопрошала Боудикка, обращаясь за помощью уже к женщинам.
Набранное Боудиккой войско, хотя и значительное по численности, было малодееспособным из—за большого количества женщин, взявших в руки оружие, чтобы сражаться рядом с мужьями и братьями. Разгромить и обратить в бегство такого противника римлянам не составляло большого труда. Устроив кровавую бойню и не пощадив даже женщин, они истребили в общей сложности около восьмидесяти тысяч британцев. Боудикка, чтобы избежать плена, приняла яд.
В какой—то момент Нерон подумывал об отводе римских войск с острова, но его уговорили не делать этого, хотя бы в память о Клавдии, который необычайно гордился своими военными успехами в Британии.
В том же 61 году массовая казнь была совершена и в самом Риме. Причиной стало убийство префекта города Педания Секунда одним из его рабов, которому было отказано в отпуске на волю несмотря на имевшуюся об этом договоренность. Кроме того, оба испытывали страсть к одному и тому же мальчику, и ревнивец, убив хозяина, устранил таким образом соперника в любви. На основании древнего закона вместе с убийцей полагалось казнить всех рабов без различия в поле и возрасте, которые проживали с ним под одним кровом, а поскольку Педаний Секунд был очень богат, речь шла о казни четырехсот рабов. При мысли о том, что столько невинных людей должно быть убито, римский плебс пришел в волнение. Возникла угроза уличных беспорядков. Некоторые сенаторы сочли убийство такой массы рабов слишком суровой мерой и предложили проявить милосердие. Но их не захотели даже слушать. Выступавшие в сенате говорили о том, что нельзя нарушать древнее установление, оставшееся им от предков, что всякое преобразование старого есть перемена к худшему. Рабы, утверждали они, по своей природе вероломны и только страхом удерживаются в повиновении. Конечно, погибнут некоторые безвинные, но их жертва послужит ко всеобщей пользе.
Кто—то из сенаторов попытался взять под защиту хотя бы стариков, женщин и детей. Но тотчас получил отпор от консервативно настроенного большинства.
Толпа, собравшаяся перед Курией, уже готова была взяться за камни и факелы и силой отбить обреченных. И в этой критической ситуации Нерон уступил решению сенаторов: скрепил своей подписью смертный приговор, но воспротивился предложению выслать за пределы Италии всех вольноотпущенников Педания Секунда, считая это излишней жестокостью.
В следующем году умер Афраний Бурр. Он давно страдал от опухоли в горле, которая, медленно разрастаясь, затрудняла ему дыхание. Наконец, она достигла таких размеров, что удушила его. Но при дворе шептались, что по приказанию императора Бурру под видом лекарства смазали небо ядовитым веществом. Возможно, эти толки были порождены тем, что Бурр демонстративно отвернулся от Нерона, пришедшего его проведать, и в ответ на вопрос, как он себя чувствует, буркнул что—то невнятное.