Эти риторические, выспренние фразы наверняка не высшее достижение римской поэзии, они свидетельствуют, однако, о надеждах, которые Сенека связывал со своим учеником.
«Это Аполлон. А Лахеса, которая и сама увлеклась этим исключительным красавцем, напряла полные пригоршни и дарует от себя многие лета Нерону. Клавдию же все приказывают убраться из дому подобру-поздорову вон.
И тут испустил он дух и перестал притворяться живым. А умер он, слушая комедиантов… Вот последние его слова, какие слышали люди и которые он произнес, издав громкий звук той частью тела, какой ему легче было говорить: „Ай, я, кажется, себя обгадил!“ Так ли это было, не ручаюсь, но что он все обгадил — это верно. Рассказывать о том, что случилось после этого на земле, не стоит. Все это вы прекрасно знаете, и нечего бояться, что позабудется событие, вызвавшее общую радость: своего счастья не забыть никому…»
А что происходило на небесах? Об этом Сенека рассказывает подробнее: «Докладывают Юпитеру, что явился какой-то большого роста и совсем седой; грозится он, видно: все головой трясет, правую ногу волочит. Спросили у него, откуда он родом, — пробурчал что-то невнятное и несуразное; языка его не поймешь: это не по-гречески, не по-римски, да и не по-каковски.
Тогда Юпитер приказал пойти Геркулесу, который весь свет исходил и, надо думать, знает все народы, и выведать, что же это за человек. Взглянул на него Геркулес и прямо смутился, хоть и не пугался он никаких чудовищ. Как увидел он это невиданное обличье, ни на что не похожую поступь и услышал голос, какого нет ни у одного земного существа, а какой под стать морским чудищам, подумал он, что предстоит ему тринадцатый подвиг. Вгляделся попристальнее — видит, как будто и человек. И вот подошел он и говорит, как легче всего сказать греку:
— Ты из людей-то каких? Кто родители? Сам ты откуда?
Обрадовался Клавдий, что нашлись здесь филологи, что есть надежда на местечко для его „Историй…“, и вот и сам, стихом из Гомера поясняя, что он Цезарь, говорит:
— От Илиона принес меня ветер ко граду киконов…
И обманул бы он совсем нехитрого Геркулеса, не будь тут Лихорадки, которая, покинув свой храм, одна только и пришла с ним; всех других богов он оставил в Риме. Все его россказни, — сказала она, — сущий вздор. Уверяю тебя (сколько лет с ним прожили вместе!), родился он в Лугдуне, и перед тобою земляк Марка».
Потом состоялось собрание богов. Раздумывали, принять ли Клавдия в круг небожителей, о чем хлопотал Геркулес. Однако отзыв Божественного Августа решил дело: Клавдий хотя и его внук, виноват во многих преступлениях, необходимо изгнать его с Олимпа. Клавдия схватил за шею Меркурий и поволок в преисподнюю. А вольноотпущенник Нарцисс, который, хотя и погиб позже, уже поспел для встречи патрона кратчайшим путем. Приветствовать Клавдия толпой явились все его жертвы вместе с Мессалиной. Клавдий предстал перед судом, и вынесен был приговор: «Играть ему в зернь дырявым рожком. И вот начал он без конца подбирать высыпающиеся кости, и все без толку».