Неизвестно кому было хуже в созданном Богом мире: людям или демонам. Но одно было предельно ясно: если ты не похож ни на человека, ни на демона, твоя жизнь в этом мире будет сущим адом.
— Проваливай! — Снова полетевший камень в голову ребенку с каштановыми волосами, попал ему по макушке, издав глухой стук.
— Ай… — Всё, что могло произнести брошенное всеми существо.
— Чертов полукровка, когда ты уже свалишь! — Кричали другие детские голоса.
— Эй, не бросай такой большой камень! Если убьешь его, знаешь, что будет?! —Зазвучал более взрослый голос, присущий подростку.
— Прости братик, это просто было первое, что попалось под руку. Был бы камень, я кинул бы его…— Оправдывался детский голос.
— Идёмте отсюда, мне противно смотреть на это.
Послышались уходящие шаги. Обидчики ушли, оставив лежать избитого маленького ребенка с красными глазами одного. Но красными они были не от слез, а от природы. Это был первый и единственный живой случай полукровки, получившийся от союза демона и человека, но самих родителей найти никому не удалось. Лишь ребёнка, похожего и на человека, и на демона.
Мальчик медленно поднялся на колени, тяжело вздохнул, после чего пошел по лагерю людей, в котором его ненавидели абсолютно все. Светло-каштановые волосы, как у людей, были небрежно отрезаны им самим до плеч, так как они очень мешались, а росли каждый день, как у демонов, делая шевелюру мальчишки длинной и густой. Руки его были обычные, без острых когтей, как у демонов, оставляя и, без того обиженного судьбой ребенка, без защиты. Но клыки и глаза явно принадлежали демонам, а вот кожа хоть и светлая, но румяная как у представителей человеческой расы. Физическими силами ребенок не обладал, чем вновь можно было бы обвинить судьбу.
Он был обезображен и обезоружен природой, будто специально появился на свет, только для презрения со стороны людей и демонов. Люди, привыкшие к своим и демоны к своим, не могли принять облик этого ребенка. Для них всех он являлся чем-то отвратителен. Какой-то ошибкой природы...
Хоть ребенок никогда не проявлял агрессию, к нему она проявлялась ежедневно.
Демоны заключили с людьми договор. Ребенок живёт в одном из их лагерей, а взамен демоны будут раз в полгода помогать жителям, чем нужно. Демоны могли за неделю сделать больше, чем люди за месяц, поэтому им нужна была помощь, и только поэтому они согласились взять полукровку к себе. Демоны обитали в горах, а люди в лесах, так как всё всех устраивало. Ни одна из рас не могла просто взять и построить лагерь на чужой территории, это могло вызвать гнев со стороны другой.
Ребенка кормили раз в день рисовой кашей. Её оставляли возле одного дерева в деревянной чаше, будто корм для пса, хотя к животным эти люди относились куда лучше, чем к полукровке, так что сравнить его положение было не с кем.
Дойдя до места своего проживания, ребенок сел рядом с деревянной чашей, в которую уже успели попадать некоторые насекомое и листья с деревьев. Но ему было на это все равно, так как аппетита не имелось уже три дня, и вместо грязной каши он ел недавно собранные ягоды, благодаря которым все ещё не умер от голода.
«А может лучше было бы умереть…?» — каждый день проносилась мысли у пятилетнего мальчика, который в свои ранние годы успел познать жестокость мира и искренне не понимал, зачем ему вообще суждено было родиться.
Внезапно, солнечный свет исчез, и ребёнка заполонила чья-то тень. Мальчишка боялся поднять голову, думая о том, что это снова кто-то из лагеря пришел над ним поиздеваться. Но тень ничего не делала, просто стояла, а её хозяин не двигался.
Ребенок, не чуя опасности, решил все же посмотреть, кто на сей раз захотел выместить на нем свой гнев и, подняв красные глаза, в отблесках света увидел ребенка лет семи, с удивлением смотрящего на него.
Одежда на нем была чистой, хоть и такой же тряпкой, перевязанной веревкой на поясе, как и у всех. Цвет волос: русый, кожа светлая, а глаза… Его глаза были будто два пылающих теплых огонька, на солнце они переливались цветами ярко желтого и темно коричневого. Ещё ни разу маленький полукровка не видал такой красоты.
— Тебе больно? — Спросил ребенок, тем самым вызвав у избитого и грязного чертенка мурашки, заставив его вздрогнуть.
«Зачем он спрашивает? Почему вообще говорит со мной?» — ничего не отвечая, ребёнок ещё сильнее прижался к дереву, обняв коленки с кучей синяков, как вдруг он ощутил то, чего никогда до этого не испытывал.
Тепло чьей-то мягкой руки коснулась его щеки, заставив того невольно снова поднять глаза и увидеть улыбку, несравненную ни с одной красотой на земле.