Этот шофер, к слову сказать, не узнал своего пассажира, на котором был какой-то немыслимый наряд. Да и густая борода изменила его лицо до неузнаваемости. Шофер, конечно, не имел даже отдаленного представления о том, кого он вез. Незадолго до этого его предупредили, что пассажир — орнитолог Антонио Руис.
Даже в труднейших условиях подполья Неруда оставался верен себе. Выбрал имя великого поэта Антонио Мачадо и фамилию Руис, что принадлежала в разные столетия крупнейшим писателям{116}. И не случайно ему вздумалось назвать себя орнитологом: по сути, он и был им, потому что знал великое множество вещей о птицах своей родины. Знаменательно, что впоследствии появится сборник стихов Неруды «Птицы Чили». Но какая была бы безрассудная дерзость назваться орнитологом в удостоверении личности, выданном в Главном управлении Записей актов гражданского состояния 1 апреля 1946 года! (Это удостоверение за номером 444968 было действительно до 1950 года.) Как же чиновнику не оглядеть с нескрываемым любопытством располневшего сеньора сорока лет, круглолицего, с густой бородой, с темными усами треугольником и лысиной, которая просвечивала сквозь редкие тоненькие волосы… Странная профессия! Непонятное слово! Это непривычное слово «орнитолог» заставит пограничника внимательнее присмотреться к небольшим глазам под густыми бровями, к мясистому носу и с каким-то неясным беспокойством подумать, что стоящий перед ним человек «похож на…». А поэт решил, что лучше всего быть орнитологом Антонио Руисом Лагорретой.
Его друзья одобрили и выбранное имя, и две фамилии. Обросший бородой Неруда выглядел старше своих лет, и, видимо, поэтому он прибавил себе три года. В удостоверении личности в графе «дата рождения» стоит 14 февраля 1901 года. Поэт послушался совета друзей не упоминать Парраль и Темуко и сделал местом своего рождения Сантьяго, где среди нагромождения грязно-серых домов легко замести следы и возникнуть в новом обличье. В документе ни слова не говорилось о Делии дель Карриль. Неруда «позволил себе грешок», который в Чили с легкостью совершают женатые мужчины, — взял и сделался холостяком. Словом, пошел на многие хитрости, чтобы одержать верх над своими преследователями. И все же дерзнул сказать истинную правду! В графе «читаете» он написал «ДА» прописными буквами. А в графе «пишете» (в документе этот вопрос означен сокращенно: «пиш.») поставил «Да!» с восклицательным знаком.
Дав волю своему воображению, поэт указал вымышленный адрес: «Улица Кармен, дом 49». Неруда никогда не бывал в этом доме, но проходил мимо него десятки раз еще до отъезда на Восток. Номер дома он указал наобум, но, слава богу, такой дом существовал. В общем, все было в порядке. Однако Неруда, искушая судьбу, упрямо хотел быть только орнитологом. Ему нравилось и это слово, и эта профессия. Порой в шутку и немного актерствуя, он называл себя «поэтом-птицеловом» или «поэтом-птичником». Но друзья были непреклонны. Нет, говорили они, надо выбрать самую обыкновенную профессию, написать, к примеру, «служащий» и все. В конце концов поэт согласился — пусть будет «служащий Руис».
Было в документе одно уязвимое место. В графе «подпись получателя» поэт вывел неразборчивое имя Антонио и фамилию Руис, но с такой букой «с», по которой любой графолог мог бы без труда распознать неповторимый почерк Пабло Неруды…
Путешествие длилось долго — почти восемьсот километров по центральному шоссе, которое проходило через большие и малые города. Все получалось как нельзя лучше, и лишь однажды, неподалеку от Вальдивии, какой-то карабинер — а они всегда торчат на проезжих дорогах — остановил их машину. Друзья не сомневались, что у них потребуют документы. Но нет! Карабинер попросил довезти его до ближайшего городка и сел рядом с бородатым сеньором, который время от времени вступал с ним в разговор, а порой — вот безрассудство! — поругивал правительство.
100. Приготовления в сельве
Трудности начались в городе Вальдивия, а особенно по дороге к Футроно, когда они оказались в краю озер. Они переплыли озеро Ранко — о нем поэт сложит стихи — и через Лифен добрались до Пуэрто-де-лос-Ёйес. Потом пересекли другое озеро — Майюе. И наконец добрались до местечка, у которого тоже было индейское название — Усинайе. Там стояли лесопильни. Хозяином тех лесов был Хосе Родригес, крупный предприниматель… Спустя годы он обанкротился и попал в тюрьму, откуда посылал отчаянные письма Пабло Неруде. К тому времени поэт уже вернулся на родину и делал все, что мог, чтобы вызволить Хосе Родригеса из заключения. На мое имя в сенат приходили одно за одним послания Неруды, в которых он просил оказать незамедлительное содействие своему благодетелю, протянувшему ему руку помощи в самый трудный час…