— Ненавижу это плавание, — неожиданно говорит эта дама. По-другому у меня просто язык не поворачивается ее назвать. Очень ухоженная, в модном цветочном купальнике и с ярким красным педикюром.
Откладываю фен и поворачиваюсь к своей неожиданной собеседнице.
— Тогда зачем ходите?
— Муж заставляет. Говорит, что с моим уровнем сахара в крови надо больше двигаться. Много эти мужчины понимают?
— Иногда мне кажется, что да.
— Это все глупости! — отмахивается женщина, — Они просто умеют внушить, что без них мы не справимся, но это не так.
— У меня пока не получается, — откровенно признаюсь ей.
— Нина, поверьте моему опыту. Женщины всегда справляются с дерьмом, которое устраивают мужчины. И вы сможете.
Я нисколько не удивлена, что и она знает мое имя. Однако договорить нам не дают. В раздевалку вбегают еще две бабушки, тоже спешащие на занятие. Они затягивают в свои обсуждения мою собеседницу, а я принимаюсь сушить волосы.
Впервые за много дней светит неприлично яркое солнце. Вроде на дворе ноябрь, но до сих пор на коже ощущается тепло от лучей. До ареста Игоря я бы обязательно сделала крюк, подольше погуляла, чтобы не упускать ни минуты хорошей погоды. Сейчас же поплотнее натягиваю капюшон худи и иду домой. Чем меньше соседей встречу, тем меньше будет порция осуждающих взглядов.
Когда до моего участка остается пара поворотов, замечаю Вику. Из-за всего случившегося за последние дни я даже не писала ей, не спрашивала о ее делах, и теперь чувствую неловкость от этого.
Соседка меня не замечает, копошится в багажнике своей машины и поднимает голову, когда я подхожу уже вплотную.
— Привет, — здороваюсь первая.
Вика сначала оглядывается по сторонам и только потом отвечает:
— Привет, Нин.
— Как ты? Как Варя с Володей?
— Нормально, — сухо отвечает она, — Ты как?
— А я иду из бассейна, — начинаю зачем-то тараторить, — Столкнулась там с группой пенсионеров. Думаю, они вместо плавания теперь будут обсуждать меня весь оставшийся день.
— Понятно, — безэмоционально отвечает девушка. Как будто она чего-то боится и ждет, когда я отстану от нее.
— Вик, точно все в порядке?
— Слушай, Нина. Ты не обижайся. Сама должна понимать…
— Ты о чем?
— В общем, Володя мне запретил с тобой общаться, тем более посреди улицы, где нас могут увидеть вместе. И Янку твою я больше не буду возить. Ты давай как-нибудь сама, — и на этой ноте Вика захлопывает багажник, отряхивает от грязи руки и садится в машину. Не уезжает, видимо, ждет, когда Варя выйдет из дома.
Я же еще какое-то время стою на месте, глупо смотрю на некогда хорошую подругу и отмечаю, что она нервно постукивает пальцами по рулю. Действительно переживает, что нас заметят вместе.
Тут бы расплакаться от обиды, но я разворачиваюсь и ухожу, сопровождая каждый свой шаг громким смехом. Пусть смотрят, пусть думают, что я сошла с ума из-за всего.
Пусть обсуждают меня и нашу семью. Даже забавно наблюдать, как разлагаются эти люди, возомнившие себя судьями.
Глава 10
Ненависть
На что готовы люди из чувства ненависти? И где проходит та грань между просто осуждением и расправой без суда и следствия?
Этим утром я ясно поняла, что соседи, которые еще вчера просто косо смотрели на меня, сегодня способны на что-то гораздо жуткое и опасное…
— Мамочка, а это что такое? — удивленно спрашивает Яна, застывая на пороге дома.
Я иду следом, поэтому сначала замечаю гору фантиков и бумажек, разлетевшихся по передней части нашего участка, а потом и большие черные мешки, разорванные и выпотрошенные. Кто-то намерено перекинул через забор кучи мусора, и теперь мой идеальный газон напоминает городскую свалку.
Здесь валялось все: упаковки из-под продуктов, очистки, разбитые бутылки и даже чьи-то детские ботиночки. Мне сложно было оценить масштабы этой грязи, но, судя по вони, убираться придется долго.
— Яна, это… ветром надуло, — успокаиваю ребенка и скорее веду по дорожке к выходу. Нас уже ждет такси. Надо скорее увезти дочь в школу, в безопасное место.
Только вот сюрпризы на этом не заканчиваются…
Мы выходим за ворота, и я понимаю, что мусор был меньшей из моих проблем.
Нам оставили еще одно послание. В прямом смысле послание…
На темном заборе красовалась надпись крупным шрифтом: «ЗДЕСЬ ЖИВУТ УБИЙЦЫ».
Кто-то специально взял белую краску и обвел каждую букву по несколько раз, чтобы текст увидели даже в космосе. Но чтобы его не заметила Яна, мне пришлось слишком грубо прижать ее к себе и скорее затолкать в такси.
— Поехали, — вместо приветствия говорю водителю, и мужчина, к счастью, понимающий, тут же увозит нас подальше от всего этого безумия.
«Заберите Яну из школы к себе еще на неделю», — пишу свекрови, пока мы мчим по трассе до города.
Во всей этой ситуации радует, что учебное заведение дочери находится не прямо в поселке, и не все местные дети учатся с ней в одном классе. Поэтому Яна ни разу не столкнулась с травлей от сверстников из-за ареста отца.
Но сколько еще времени мы сможем скрывать правду от нее? Больше всего я боялась, что моя девочка узнает все от кого-то чужого. И этот кто-то расскажет ей про Игоря в самых худших красках.
— Нина Леонидовна, по камерам мы не сможем отследить, кто оставил мусор на вашем участке. Если хотите, вызывайте полицию, — слащавым голосом отвечает управляющий поселком.
Максим Ветров был странной фигурой в Северной поляне. Занимая должность управляющего, он особо ничего не делал. Ходил с важным видом, открывал вместе с инвесторами очередную велодорожку и ежемесячно собирал с жильцов деньги за свои услуги. Но Игорь говорил, что так надо. В каждом богатом поселке есть управляющий, с ним спокойнее.
Однако сейчас, вернувшись из школы, я не понимала, в чем заключается спокойствие, если наш управляющий способен лишь предложить мне убраться на участке самостоятельно.
Нет, я не против. Вызывать клининг и тратить деньги, которых почти нет, я точно не планировала. Но где гарантия, что завтра утром меня не будет ждать очередная гора мусора и более интересное послание?
— Почему не можете? Насколько мне известно, у наших соседей Куприяновых есть камеры, в том числе направленные в нашу сторону, — не сдаюсь я.
— Нужные вам камеры не работают.
— Но на них горит красный огонек. Если я что-то в этом понимаю…
— Нина Леонидовна, пока вас не было, я заходил к ним и узнавал. Эти камеры не работают, — уже раздраженно спорит со мной мужчина.
— Я вас поняла.
Завершаю вызов, мысленно посылая далеко и надолго этого неприятного типа. Когда Игорь вернется, надо будет отказаться от всех услуг, которые якобы оказывает нам управляющий. Уверена, он просто так собирает с нас деньги.
Ничего не остается. Натягиваю одежду похуже и беру упаковку мусорных пакетов. А еще тряпки, ведро и растворитель для краски, который удачно нашелся в гараже мужа.
С мусором получается справиться за пару часов. Повезло, что днем безветренно, и ничего не разлетелось еще дальше.
А вот с надписью удача меня покидает. Не знаю, какую краску использовал вандал, но растворитель берет ее с трудом. Я и тру, и просто прижимаю смоченную тряпку к каждой букве. Поддается вся эта писанина после десятого круга моих мучений.
— Вы бы лучше купили баллончик краски и закрасили все, чем вот так оттирать. Все равно следы останутся, и люди смогут прочитать, что вам тут написали, — раздается чей-то непрошенный совет из-за спины.
— Спасибо, — сквозь зубы «благодарю» и продолжаю усиленно тереть, — В следующий раз, когда нам напишут что-то новое, воспользуюсь вашим советом.
— Напишут, не переживайте, — довольным голосом отмечает мой собеседник, заставляя меня резко развернуться к нему.
Я так увлеклась уборкой, что не заметила, как рядом материализовался незнакомый мужчина.