Последнее, что чувствую, — металлический привкус во рту. То ли это кровь Игоря, то ли уже моя.
А дальше наступает темнота.
— Нинаааа! — раздается оглушительный крик в тишине.
Знакомый голос, но в первые секунды я не могу понять, кому он принадлежит.
— Я здесь, — отвечаю одними губами, и вряд ли меня слышат.
— Мхмгмхм, — кто-кто другой стонет совсем рядом.
Превозмогая боль, поворачиваю голову и вижу Игоря…
А дальше воспоминания вспышками возвращаются ко мне.
Арест, Юля Рудина, Регина, Глеб, холодный ноябрь, темно, следователь, обвинения, Глеб, дом в сосновом лесу, бал…
Резко прихожу в себя и начинаю лихорадочно толкать дверь со своей стороны, пытаясь выбраться. Пока Игорь не пришел в себя окончательно, я должна оказаться снаружи.
Избавляюсь от ремня безопасности, скручиваюсь еще сильнее, потому что вешу вверх ногами, нахожу нужную кнопку и… Да! Окно реагирует, и механизм опускает стекло.
— Ммммхм, Нинаааа, — вновь шепчет мужчина, но я даже не поворачиваюсь в его сторону, — По…моги мне.
Кое-как подтягиваю тело и выползаю на снежное поле.
Метель усиливается, и тут же крупные снежинки начинают облеплять меня со всех сторон. Надо бы встать на ноги, но из-за рыхлого снега получается только ползти.
А куда — не понимаю. Видимость в поле практически нулевая. К тому же, авария не прошла бесследно. Все тело как будто вот-вот развалится по частям.
Но я ползу. Ради себя ползу вперед, ради Яны, которая ни о чем не подозревает и ждет моего возвращения.
Ради Глеба тоже ползу, потому что мужчина ехал за нами и точно видел аварию.
Это он меня звал. Он здесь!
— Глееееб! — тоже пытаюсь кричать, но из-за жуткого холода голос покидает меня.
Метр, два, еще метр — с каждым рывком борюсь с собой, чтобы не завыть. Из-за сильного холода нестерпимо печет кожу, но я продолжаю ползти.
— Стоооой! — вдруг кричит где-то сзади Игорь, заставляя меня шевелиться активнее.
Он тоже выбрался и ползет за мной, но не так быстро.
— Я здесь, — неожиданно раздается голос Глеба над моей головой, и сильные руки хватают меня, быстрее унося к дороге.
— Спаситель, — бормочу что-то невразумительное, — Там Игорь… У него пистолет… Не дай ему…
— Тшшш, он ничего не сделает.
Глеб ловко перескакивает сугробы, выбирается со мной из низины и подбегает к машине. Метель становится еще интенсивнее, лишая меня возможности рассмотреть, насколько близко продвинулся Игорь.
— Поехали скорее, — постепенно прихожу в себя в теплом салоне, несмотря на жуткую боль по всему телу.
Болит так сильно, что я даже не понимаю, какая часть тела пострадала больше всего.
— Оставайся в машине, — приказывает Глеб и закрывает за мной дверь.
— Что? Нет! — сопротивляюсь и хочу выйти вслед за ним, но путаюсь в намокшем платье и начинаю барахтаться.
И Глеб успевает скрыться в темноте.
Нет-нет-нет!
Кое-как справляюсь с дурацким платьем, застегиваю куртку и выхожу в метель. Острые снежинки тут же начинают больно вонзаться в кожу, но я упорно игнорирую их и вновь погружаюсь голыми ногами в сугроб, усиленно всматриваясь вперед.
Вдали виднеется свет от фар перевернутого джипа. Оказывается, он улетел с трассы не так далеко, просто от шока это расстояние ощущалось по-другому.
Глаза быстро привыкают, и я различаю две мужские фигуры в темноте.
И Игорь, и Глеб валяются в снегу недалеко от машины и… Дерутся!
Холод и боль перестают для меня существовать, когда я вижу, как мой сумасшедший муж душит своего брата. На адреналине перескакиваю сугробы, вязну, но не сбавляю скорость. Подлетаю к мужчинам и наваливаюсь на Игоря.
— Отпусти, — хриплю и пытаюсь оторвать руки мужчины от шеи Глеба.
Однако Игорь находится в каком-то трансе. Он не замечает ни меня, ни свои раны. Мне не нужно видеть ее, достаточно резкого металлического запаха, чтобы понять, как здесь много крови.
— Ты забрал у меня все! — окончательно обезумев, кричит муж, — Почему? Почему тебе так легко все доставалось?
— Что ты делаешь? Ты убьешь его! — тяну Игоря то за шиворот, то за волосы.
— Отвали, дура! — он на миг отвлекается от брата и резко сталкивает меня со своей спины.
Улетаю в снег, погружаясь в него с головой.
— Я тебя уничтожу! Я не отдам тебе то, что принадлежит только мне! — Игорь продолжает орать на задыхающегося Глеба, а тот от нехватки кислорода больше не может активно сопротивляться.
Смотрю на лицо своего мерзавца и понимаю, что выход у нас один.
Собираю остатки сил и возвращаюсь к джипу мужа, просовываю половину тела через открытое окно и начинаю перебирать все поверхности руками.
Не то, не то, нет… Нашла!
Я не умею пользоваться оружием, всегда избегала его и держала в руках лишь раз, когда папа «с дуру» хотел показать мне пару приемов по самообороне. Только оружие у него было травматическое, а пистолет Игоря определенно боевой.
Стрелять в цель я так и не научилась, но вот приводить оружие в действие — с этим справилась за секунды.
Когда на кону жизни любимых, ты не сомневаешься. Прицеливаешься, как умеешь, и стреляешь, даже если из-за этого кто-то может погибнуть от твоих рук.
Направляю дуло на Игоря и нажимаю на спусковой крючок. Раздается оглушительный выстрел, и тело мужа заваливается набок.
Вот и все.
Эпилог
Часть 1. Суд
Прошло полгода с тех страшных событий. Полгода еще большей неопределенности, обысков, новых допросов и регулярной работы с психотерапевтом, чтобы не просыпаться по ночам от кошмаров, пугая родных криками и плачем.
Полгода, которые понадобились следствию, чтобы передать дело в суд.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Столярова Нина Леонидовна.
— Нина Леонидовна, кем вы приходитесь подозреваемому? — мягко спрашивает прокурор — молодая женщина средних лет.
— Бывшей женой.
— Вижу по документам, что вы сменили фамилию, — теряется она.
— Да, недавно я вернула свою девичью.
— Понимаю вас.
— Сторона обвинения, это как-то относится к делу? — раздается строгий голос судьи.
— Определенно относится, — отвечает ей прокурор, — Да, мы здесь собрались из-за жесткого убийства Рудиной Юлии Алексеевны, молодой и красивой девушки, которая влюбилась не в того человека. Однако Нина Леонидовна — такая же жертва в этой истории. Только ей посчастливилось выжить. И смена фамилии — очень символический шаг.
— Хорошо, продолжайте, — соглашается судья, тоже женщина, поэтому ей не нужно объяснять дважды, почему я отказалась быть Литвиной.
Не только из-за убийства, хотя оно сыграло решающую роль. Я, наконец, вернулась к той версии себя, которую когда-то похоронила за браком. К той Нине, которая больше ни за что не даст себя в обиду. Особенно мужчине.
— Нина Леонидовна, — вновь обращается ко мне прокурор, — Расскажите все с самого начала…
Один суд, второй — все проходит в каком-то тумане, но я прихожу на каждое заседание и внимательно наблюдаю за процессом. И за Игорем…
Той ночью, на снежном и темном поле, я не смогла убить его, о чем иногда жалею, но все же сильно ранила и этим спасла Глеба от смерти.
— Глеб? Глеб? — треплю мужчину и растираю по его лицу снег, чтобы он поскорее очнулся, — Ты не посмеешь вот так бросить меня!
Глеб не сразу отзывается, но постепенно приходит в себя, кашляет, тяжело дышит, но оживает на моих глазах.
— Нина?
— Все закончилось, — улыбаюсь ему и чувствую, как катятся слезы, — Я убила его. Он мертв.
— Ты что?..
— Он мертв, — повторяю с еще более радостной улыбкой, будто заразившись безумием Игоря.
Чуть позже приезжает полиция, и Глеб пытается взять вину на себя, твердит полицейским, что это он застрелил брата. Однако сотрудникам правопорядка достаточно одного взгляда на меня, чтобы понять, кто действительно стрелял.