Фух, слава богине, Микроба не прокатили. И за Рому Зобнина было бы обидно.
Федор сомкнул веки да так и остался с закрытыми глазами, достал из кармана разлохмаченный лоскут, поднес к губам — никак Борода дал ему какой-то оберег. То ли рад, то ли расстроен — непонятно.
— Сплав, так сказать, опыта и молодости, скорости и надежности, — держал речь Непомнящий. — Полузащита: Арсен Захарян, Никита Кривцов, Даниил Зорин, Ильзат Ахметов. Я очень надеюсь, что кто-то из вас нам поможет своей скоростью, обводкой, умными действиями. Нападение: Сергей Пиняев, Федор Смолов, Антон Бако…
— Йо-хо! — не сдержался Антон, сидевший в четвертом ряду справа. — Йо-хо-хо! Да-а-а!
— Тут и говорить не о чем. Опыт Смолова, скорость Пиняева, напор Бако. Опять же повторюсь: любой может выйти. И любой должен быть готов усилить команду.
— Ну и, как повелось, третий вратарь — Максат Тойлыев.
Сидящий позади Полоз не выдержал, вскочил, вдохнул, чтобы возмутиться, но Денисов шикнул на него, забормотал. Грохнул стул — Полозенков сел, засопел обиженно.
— Но это еще не все, — держал интригу Непомнящий. — Пользуясь положительными наработками две тысячи двадцать второго года, когда количество заявленных игроков было увеличено с двадцати трех до двадцати шести, в нынешнем году его увеличат еще на четверых, то есть в состав сборной войдут тридцать человек.
— Огласите весь список! — крикнул кто-то чуть не плача, голос я не узнал — не со всеми довелось тесно пообщаться.
Кокорин напрягся, его губы шевелились, будто он читал молитву. По меркам футболиста он уже немолод, и это его последний шанс блеснуть. Оставить свой след — вот чего ему хотелось больше всего на свете. И если бы Непомнящий слышал его желания, если бы был уверен в готовности работать, если бы ощутил эту решительную ярость, то точно взял бы Саню, наплевав на все.
Сэм жевал губами, ерзал и чуть не плакал, но то, что его не взяли в сборную — ожидаемо, я особо не надеялся на такое чудо.
— Алмазбеков.
Кокорин подался вперед, едва не выдрав подлокотники. Я искренне болел за него. Он опытный и крутой, он может, если хочет, и он — хочет!
— Гонгадзе.
Рот Сэма превратился в полумесяц рожками вниз. Только не реви, брат! Я дотянулся до него через стул оцепеневшего Микроба, похлопал по спине…
— Самат Бекханов!
Самат распрямился огромной и весьма корявой пружиной. Затанцевал на месте, потрясая ручищами над головой и шатая ряды стульев, поднял Микроба, как котенка, и прижал к себе. Тот зашипел и уперся ему в грудь.
— Руслан Топчи! — объявил Непомнящий.
Теперь поднялся Микроб и, отбивая дробь руками о спинку стула, прокричал:
— Ура-а! За-Топ-чи! За-Топ-чи!
Полминуты, и уже весь зал скандирует:
— За-Топ-чи! За-Топ-чи!
А Руслан ошалело улыбается. Его взять в сборную нужно за одну фамилию, которая — готовая кричалка. Кузьмич поулыбался вместе с нами и продолжил оглашать список:
— Ильзат Ахметов. Виктор Цыганков.
Фамилия Кокорина прозвучала последней. Мы с ним выдохнули одновременно, улыбнулись друг другу, и я протянул руку, которую Саня сразу же пожал. Денисов взъерошил его волосы и сказал:
— Ну как же мы без этого: «Далеко, далеко…»
Грянул смех. Мы и не заметили, что объективы камер направлены на нас, журналисты жадно впитывают чью-то радость и чью-то боль. Полозенков, вон, сжал голову и покачивается из стороны в сторону. Шухрат Алимов сидит неподвижно.
Одиннадцать человек счастливы, четырнадцать — несчастны, остальные — пятьдесят на пятьдесят. Зобнин, вон, дуется, он рассчитывал на основной состав. Сэм и Цыганков танцуют между рядов.
— На этом объявляю наше собрание закрытым. Товарищи, спасибо за участие в сборах, надеюсь, они были для вас полезны, и мы с вами увидимся еще неоднократно, — сказал Непомнящий и повернулся к столику, где сидели тренеры и самым довольным выглядел Тихонов.
Вместо того, чтобы расходиться, журналисты устремились к нам, взяли нас в кольцо, блокировав выходы. Ругнувшись, Микроб рванул прочь, перепрыгивая через спинки стульев и побивая рекорд бега с препятствиями.
Радостно улыбаясь, Сэм направился к журналистам, готовый общаться, но их он не интересовал, они пытались отловить футболистов основного состава. Молодежь с радостью шла на контакт, Денисов с Акинфеевым и Кокорин пытались вырваться из окружения так же, как Микроб, через спинки сложенных стульев, но не перепрыгивая их, а переступая. А вот лучащийся радостью Дзюба с удовольствием принял удар на себя и собрал вокруг себя кольцо журналистов.