Выбрать главу

Я не успел произнести: "К барьеру!" А я за залп в Дантеса все отдам. Что мне осталось? Разве красть химеру С туманного собора Норт-Дам?!

В других веках, годах и месяцах Все женщины мои отжить успели, Позанимали все мои постели, Где б я хотел любить - и так, и в снах.

Захвачены все мои одры смертные, Будь это снег, трава иль простыня. Заплаканные сестры милосердия В госпиталях обмыли не меня.

Ушли друзья сквозь вечность-решето. Им всем досталась лета или прана. Естественною смертию - никто: Все противоестественно и рано.

Иные жизнь закончили свою, Не осознав вины, не скинув платья. И, выкрикнув хвалу, а не проклятье, Спокойно чашу выпили свою.

Другие знали, ведали и прочее, Но все они на взлете, в нужный год Отправили, отпели, отпророчали... Я не успел. Я прозивал свой взлет.

СОН

Сон мне: желтые огни, и хриплю во сне я; Повремени, повремени, утро - мудренее. Но и утром все не так, нет того веселья, Или куришь натощак, или пьешь с похмелья.

В кабаках зеленый штоф, белые салфетки Рай для нищих и шутов, мне ж - как птице в клетке. В церкви смрад и полумрак, дьяки курят ладан. Нет, и в церкви все не так, все не так, как надо.

Я на гору впопыхах, чтоб чего не вышло. На горе стоит ольха, под горою вишня. Был бы склон увит плюшом - мне б и то отрада, Хоть бы что-нибудь еще - все не так, как надо.

Я по полю вдоль реки. Свет и тьма. Нет бога. В чистом поле васильки, дальняя дорога. Вдоль дороги лес густой с бабами-ягами, А в конце дороги той плаха с топорами.

Где-то кони пляшут в такт, нехотя и плавно. Вдоль дороги все не так, а в конце подавно. И не церьков, на кабак - ничего не свято... Нет, ребята, все не так, все не так, ребята!

" ДУРАЦКИЙ СОН КАК КИСТИНЕМ..."

Дурацкий сон как кистенем Избил нещадно. Невнятно выглядел я в нем И неприглядно Во сне я лгал и предавал И льстил легко я... А я и не подозревал В себе такое.

Еще сжимал я кулаки И бил с натугой. Но мягкой кистию руки, А не упругой. Тускнело сноведенье, но Опять являлось. Смыкались веки, и оно Возобновлялось.

Я не шагал, а семенил На ровном брусе, Ни разу ногу не сменил, Трусил и трусил. Я перед сильным лебезил, Пред злобным гнулся. И сам себе я мерзок был, Но не проснулся.

Да это бред! Я свой же стон Слыхал сквозь дрему, Но это мне приснился он А не другому. Очнулся я и разобрал Обрывок стона. И с болью веки разодрал, Но облегченно.

И сон повис на потолке И расплостался. Сон в руку ли? И вот в руке Вопрос остался. Я вымыл руки - он в спине Холодной дрожью. Что было правдою во сне, Что было ложью?

Коль это сноведенье - мне Еще везенье. Но если было мне во сне Ясновиденье? Сон - отраженье мыслей дня? Нет, быть не может! Но вспомню - и всего меня Перекорежит.

А вдруг - в костер?! и нет во мне Шагнуть к костру сил. Мне будет стыдно, как во сне, В котором струсил. Иль скажут мне: - пой в унисон, Жми что есть духу!.. И я пойму: вот это сон, Который в руку.

ДВЕ СУДЬБЫ

Жил я славно в первой трети Двадцать лет на белом свете по влечению. Жил безбедно и при деле, Плыл - куда глаза глядели по течению.

Думал: вот она, награда, Ведь не веслами не надо. не ладонями. Комары, слепни да осы Донимали, кровососы, да не доняли.

Слышал, с берега вначале Мне о помощи кричали, о спасении... Не дождались, бедолаги, Я лежал чумной от браги, в расслаблении.

Заскрепит ли в повороте, Крутанет в водовороте все исправится. То разуюсь, то обуюсь, На себя в воде любуюсь очень нравится!

Берега текут за лодку, Ну а я ласкаю глодку медовухою. После лишнего глоточку, Глядь, плыву не в одиночку со сторухою.

И пока я удивлялся, Пал туман, и оказался в гиблом месте я. И огромная старуха Хохотнула прямо в ухо, злая бестия.

Я кричу - не слышу крика, Не вяжу от страха лыка, вижу плохо я. На ветру меня качает. - Кто здесь? - Слышу, отвечает: -я, нелегкая!

Брось креститься, причитая, Не спасет тебя святая богородица! Тех, кто руль и весла бросит, Враз нелегкая заносит так уж водится,

Я впотьмах ищу дорогу, Медовуху - понемногу, только по сто пью. А она не засыпает, Впереди меня ступает тяжкой поступью.

Вот споткнулась о коренья, От большого ожиренья гнусно охая, У нее одышка даже, А заносит ведь туда же, тварь нелегкая.

Вдруг навстречу нам живая Колченогая кривая морда хитрая. - Ты, - кричит, - стоишь над бездной, Я спасу тебя, болезный, слезы вытру я.

Я спросил: - ты кто такая? А она мне: - я, кривая. воз молвы везу. И хоть я кривобока, Криворука, кривоока, я, мол, вывезу.

Я воскликнул, наливая: - Вывози меня, кривая, я на привязи. Я тебе и жбан поставлю, Кривизну твою исправлю только вывези.

И ты, нелегкая, маманя, На-ка истину в стакане, больно нервная! Ты забудь себя на время, Ты же, толстая, в гареме будешь первая!

И упали две старухи У бутыли медовухи в пьянь-истерику. Ну а я за кочки прячусь, Озираюсь, задом пячусь

Лихо выгреб на стремнину В два гребка на середину. ох, пройдоха я! Чтоб вы сдохли, выпивая, Две судьбы мои - кривая да нелегкая!

" БЕДА!... "

Беда! Теперь мне кажется, что мне не успеть за собой Всегда Как будто в очередь встаю за судьбой. Дела! Меня замучили дела - каждый миг, каждый час, каждый день. Дотла Сгорело время, да и я - нет меня, только тень Ты ждешь. А может. ждать уже устал и ушел или спишь... Ну что ж, Быть может, мысленно со мной говоришь. Теперь Ты должен вечер мне один подарить, подарить Поверь, Мы будем много говорить. Опять Все время новые дела у меня, все дела Догнать, Или успеть, или найти - нет, опять не нашла. Беда! Теперь мне кажется, что мне не успеть за собой. Всегда Как будто в очередь встаю за тобой... Теперь Ты должен вечер мне один подарить, подарить Поверь, Мы будем много говорить. Подруг Давно не вижу, все дела у меня, все дела... И вдруг Сгорели пламенем дотла - не дела, а зола. Весь год Он ждал, но больше ждать ни дня не хотел, И вот Не стало вовсе у меня добрых дел. Теперь Ты должен вечер мне один подарить, подарить Поверь, Что мы не будем говорить.

СЛУЧАЙ

Мне в ресторане вечером вчера Сказала с юморком и с этикетом, Что киснет водка, выдохлась икра И что у них ученый по ракетам.