— Скверное дело, а куда вы едете?
— В Харьков.
— Значит, нам по пути: и мне туда. Что же вы решили?
— Сами не знаем. На другой билет денег не набирается, да и купить его невозможно: у кассы ночуют.
— Ваша беда не самая страшная. Найдем какой-нибудь выход, — заверил Михаил, хотя еще сам толком не знал, что можно сделать.
— Вы что, волшебник? — спросил все тот же певучий голос. Но по глазам девушки можно было понять, что ей понравился оптимизм соседа. Оживилась и потерпевшая. Наверно, и у нее появилась искорка надежды. Протерла платком заплаканные глаза, внимательно прислушивалась к разговору.
— Думаю, что по двум билетам можно будет проехать троим, — изложил свой план Михаил.
— Это как же?
— Очень просто. Двое проходят в вагон, затем один из них возвращается с двумя билетами и проводит третьего. Поезд стоит тридцать минут. Главное сесть, а там решим.
Девушкам понравился план Михаила, хотя и вызвал некоторые сомнения. Вмешалась Рита:
— Во-первых, обман, а во-вторых, последует штраф, больше стоимости билета…
— Тогда я уступаю вам свой билет, а остальное вас не касается, — сказал Михаил, и ему самому стало муторно за такое решение.
Лицо девушки просветлело, Михаил увидел ее серые глаза, прямой нос и красивый изгиб черных бровей.
— Может, нам все же следует познакомиться? — предложила девушка и подала Михаилу руку: — Рита.
— Михаил.
— Оксана, — отрекомендовалась вторая девушка и добавила: — Мы студентки.
— Вот и прекрасно. Я тоже студент.
Риту, видимо, продолжало беспокоить отсутствие билета, и она спросила:
— А если пройти в вагон всем троим не удастся?
— В вагон войдут те, кто имеет билеты, то есть вы и ваша подруга, а я, как говорят, в крайнем случае, доберусь «зайцем», — зайчиха этим не занимается.
Девушки засмеялись. Они совсем воспрянули духом.
— Чем же мы сможем вас отблагодарить? — спросила Рита. — Стоимость билета мы, разумеется, возвратим вам в Харькове.
Михаил продолжал шутить:
— В святом писании сказано: помоги ближнему, бог не забудет, так что на тот случай, если вы забудете, будет кому рассчитаться…
Оксана открыла сумочку, порылась там и сказала:
— Часть денег мы возвратим сейчас: так сказать, задаток.
В это время в репродукторе что-то захрипело, и тут же послышался женский голос:
— Внимание, внимание! Гражданку Ткаченко Риту просим пройти к дежурному по вокзалу.
Повторив дважды объявление, голос в репродукторе оборвался.
Студенты переглянулись и, не сговариваясь, втроем помчались к дежурному. В комнату вошла одна Рита и вскоре возвратилась оттуда с сияющим лицом: она держала в руках сумку с документами и железнодорожным билетом.
— Пропали только деньги, — сообщила Рита и повернулась к Михаилу: — Теперь пусть едет «зайцем» кто-нибудь другой…
Тридцать минут спустя наши знакомые уже сидели в теплом вагоне, и, несмотря на то, что была глубокая ночь, спать им не хотелось.
В Харькове Михаил проводил девушек до общежития, недалеко от вокзала. Оксана ушла готовить чай, а Михаил остался вдвоем с Ритой. Из комнаты вышла именно Оксана, так как Рита успела шепнуть подруге, что Михаил ей нравится. Острая на язык Рита не была красавицей, но тоже приглянулась Михаилу. У нее были красивые серые глаза и большие, совсем не женские, руки.
Михаилу хотелось сказать Рите что-то приятное, он знал, что сказать, но, как всегда, мешала его врожденная застенчивость, и у него не хватило смелости спросить даже Ритин адрес. Когда он уже собрался уходить, ему на помощь пришла сама Рита:
— Может, ты запишешь наш адресок?
— Давно собирался, да потом подумал, что, может быть, твой адресок уже записал кто-то другой, — выпалил Михаил и покраснел.
Рита рассмеялась:
— Однако в тебе, Михаил, сидит бес ревности. Ты никогда этого не замечал?
Михаил понял, что сказал нелепость, и еще пуще покраснел. Рита сделала вид, что не заметила этого.
Михаил готовился к выпускным экзаменам. С утра ушел в городскую библиотеку. Возвратился в общежитие в прекрасном настроении. Сунул книги в тумбочку, не обратив внимания на то, что на ней лежала бумажка, прижатая чернильницей-«невыливайкой», и начал делиться впечатлением о прочитанном, но кто-то из ребят, прервав его, показал рукой на тумбочку:
— Там тебе, Миша, телеграмма, час назад принесли. Михаил взял телеграмму, развернул ее, и тотчас на его лицо легла тень печали. «Срочно приезжай, отец тяжело болен», — извещала телеграмма. Отец и раньше болел: напоминали о себе раны, полученные в гражданскую войну, но слово «тяжело» вызвало тревогу: могло случиться непоправимое. Срочно выехать Михаил не мог — прямой поезд ходил раз в сутки. Михаил помчался на квартиру к Буркам. Показал телеграмму, затем сел в трамвай и отправился на железнодорожный вокзал. Решил ехать с пересадками попутными товарными поездами. Разумеется, «зайцев» железнодорожники недолюбливали, но что поделать? Другого выхода у него не было. Если прихватят, покажет телеграмму. Поймут. Михаил не ошибся. Где-то на полпути к дому, ночью, когда он лез на тормозную площадку груженного углем вагона, чья-то огромная рука цепко схватила его за воротник, и в ту же минуту он услышал хриплый бас: