Няня, ворча, выудила Аньку из лужи и потащила в детскую, где заливался криком покинутый Ванька. Через секунду истошные вопли умолкли, очевидно, Серафима Ивановна дала близнецам печенье.
Воцарилась тишина. Но поспать все равно не удалось. Сначала послышались шлепающие звуки и скрип входной двери. Это Ирка убирала лужу, походя поддавая Банди за хулиганство. Следом разнесся Машин крик:
– Мой кофе! Опаздываю, проспала…
Дочь с топотом поскакала по лестнице, и моментально раздался визг. Манюня вообще редко смотрит под ноги, поэтому наши животные, завидя ее, как правило, поджимают хвосты, но бедняга Хучик сегодня замешкался, и Маняшина ножка тридцать девятого размера отдавила ему лапу.
Немедленно закричала Ирка:
– Нет, это что же такое делается! А ну пошли в сад писать, надоели!
Собаки погалопировали на улицу. Маня бушевала в холле, разыскивая сумку, куртку, ботинки, кошелек…
– Вчера положила все в шкаф! – шумела девочка. – Ну какой идиот переложил!
– Где ключи от машины? – вплелся в ее вопль голос Аркадия. – Сколько раз говорил, чтобы ничего не трогали. И кто сунул мои перчатки в ботинки! Ольга, где телефонная книжка и зажигалка?
– Здесь, – сообщила Зайка со второго этажа, – лежат на подоконнике.
– Неси скорей.
– Не могу, – ответила Ольга, – глаза крашу.
– Черт-те что, – возмутился Кеша, – Маня, сбегай…
– Некогда, опаздываю, – проорала Маня, натягивая куртку, – слышишь, уже школьный автобус гудит.
Со двора и впрямь раздавались противные звуки, шофер созывал припозднившихся.
– Ну погоди, – пообещал Кеша, – попросишь меня о чем-нибудь, ни за что не сделаю!
– Сам дурак! – выкрикнула ласковая сестра и хлопнула дверью.
Сын полетел в спальню, и опять раздался жалостный визг, потом оглушительный грохот, звон… Послышался высокий голос Ольги… Пару минут супруги отчаянно ругались, и воцарилась тишина.
Я натянула халат и спустилась в холл. Собак не видно, очевидно, убрались от греха подальше и бегают по саду. Большой стеклянный столик, на который обычно кидают газеты, ключи и перчатки, перевернут. Пол усыпан осколками. На вешалке мирно висит черная сумка Аркадия. Представляю, как он примется ругаться, обнаружив, что забыл ее дома.
В столовой на огромном столе среди чашек и тарелок мирно спала кошка Клеопатра. Я согнала наглую киску и налила себе совершенно остывший кофе. Прямо перед глазами оказалась коробка с мюсли. Ее украшала идиллическая картинка: папа, мама, двое детей и бабушка, ласково улыбаясь друг другу, едят из мисочек смесь, которую Кеша называет сухим кормом для взрослых. Радостные, светящиеся лица… «Наши мюсли принесут вам хорошее настроение» – гласила надпись. Я вздохнула. Ну бывают же такие семьи, где дети послушны, а старики не капризны… Хорошо хоть у нас нет бабушек!
Базиля Корзинкина можно отыскать двумя путями. Побывать в семье покойного Никитина и порасспрашивать сотрудников гостиницы. Выбрав первое, я набрала телефон издательства «Свеча». Трубку сняла женщина.
– Издательство «Ворт» беспокоит, – объявила я.
– Слушаю, – не удивилась собеседница.
– Хотим прислать цветы и выразить соболезнование семье Алексея Ивановича, но не знаем адрес.
– Пишите, – коротко сообщила сотрудница, – Налимовское шоссе, дом 6.
Вот так, просто и быстро.
«Кто бы мог предположить, что издание книг – такое выгодное дело», – подумала я, разглядывая дом Никитина.
Впрочем, домом такой особняк не назовешь, он скорей тянул на замок. Три этажа из красного кирпича гордо возвышались у самой Кольцевой дороги. Сбоку пристройку украшала башенка с остроконечной крышей и узкими окошками-бойницами. «Стиль бешеной мавританки» – называл мой первый муж-художник подобную красоту. Представляю, сколько стоит его содержание. В воротах, естественно, торчала телекамера. Я нажала на звонок. Объектив повернулся в мою сторону, и тоненький детский голосок спросил:
– Кто там?
– Хочу поговорить с женой Алексея Ивановича, я из Парижа, близкая подруга Корзинкиных.
Ворота распахнулись, я въехала в безукоризненно ухоженный сад. Даже сейчас, поздней осенью, на дорожках не лежало ни одного листочка. Клумбы закрыты какой-то пленкой, кусты укутаны в черные мешки. Да, похоже, наш садовник зря получает деньги, к тому же он все время уверяет, что палую листву невозможно убрать до конца.
На пороге стояла тоненькая девочка, не ребенок, а шнурок какой-то. Но, вглядевшись, заметила скромный макияж, довольно крупные серьги и поняла, что ей никак не меньше двадцати. Никогда не встречала девушки с такой ангельской внешностью.
Огромные голубые глаза приветливо обозревали мое лицо. Чистый, прозрачный взгляд. У человека с такими глазами нет никаких постыдных тайн. Белокурые волосы ниспадали на плечи аккуратными волнами. Если такая прическа – всего лишь результат ловких рук парикмахера, она все равно вызывает зависть. Мои волосы, как ни старайся, так не лягут. Рот девушки красиво изгибался. «Лук Амура» – так называли подобную форму в девятнадцатом веке. И вся она такая маленькая, хрупкая, беззащитная…
– Я дочь Алексея Ивановича, – нежным детским голоском пропела девушка, – только сам он здесь давно не живет.
Мы вошли в просторную гостиную, обставленную в суперсовременном стиле. Снежно-белые стены, черная мебель, ковер цвета угля и пара довольно неплохих картин неизвестных мне современных художников. Я бы не хотела жить в такой комнате, но девушка чувствовала себя тут абсолютно комфортно.
– Господин Никитин, – вздохнула дочь погибшего, – ушел от нас с мамой к другой женщине.
– Но справочная дает ваш адрес…
Девушка улыбнулась.
– Он не оформлял развод, и охотно верю, что по документам числится здесь.
– То есть не встречаетесь с ним и не в курсе его дел?
– Абсолютно, – заверила девушка.
– А мама?
– Она сейчас в Карловых Варах, но, насколько знаю, никаких отношений родители не поддерживают, а что случилось?
Вкратце изложив мою проблему, я поинтересовалась:
– Где же он живет?
– Жил, – совершенно спокойно поправила дочь, – Алексей Иванович умер.
Я постаралась изобразить крайнее удивление.
– Может, сходить туда, где…
– Находится любовница? – без тени смущения спросила девушка. – Конечно, вдруг Лола знает что-нибудь. Я же, увы, ничем не могу помочь.
Она вежливо проводила меня до машины. Ворота лязгнули. Такая приятная, хорошо воспитанная девушка, а мы даже не представились друг другу. Она не спросила мое имя, а я – ее. Надо же, живет, похоже, одна, в гигантском здании, просто как принцесса из сказки.
В окне башни показалась чья-то рука и замахала платком, так в средние века дамы провожали своих рыцарей. Я уселась в «Вольво». Нет, Кеша прав, у меня буйная фантазия. С чего взяла, что девчонка одинока? Скорей всего там полно народу – прислуга, родственники, друзья…
Я въехала в Москву и, устроившись в «Авто-Макдоналдс», принялась разглядывать полученную бумажку с адресом. «Лола, улица Габричевского, 18» – было написано на листке. У милой девушки оказался совершенно мужской почерк: четкий, твердый, без завитушек и крендельков. Лола! Интересно, как зовут даму на самом деле? Знавала я Зюку, чье имя в паспорте значилось – Татьяна, и Коку, которую родители назвали Светланой.
Но когда на пороге квартиры возникла хозяйка, стало понятно, что кличка Лола подходит ей чрезвычайно. В проеме двери стояла высокая статная брюнетка со смуглым лицом и кровавой помадой на губах. В огромных карих глазах не плескалось ни единой мысли. Так глядит на траву тучная корова.
– Чего надо? – неожиданно тонким, даже визгливым голосом спросила красавица.
Такому экземпляру по душе придется француженка, прибывшая из самого Парижа. Изобразив на лице сладкую улыбку, я мило прощебетала:
– Ищу Базиля Корзинкина.