— Никогда, никогда не вернемся! — проговорил один; голос у него дрожит, он с трудом сдерживает слезы.
— Никогда, никогда! — шепчет второй, сдерживая рыдания, удержать которые ему уже совсем, совсем невмочь…
Когда на рассвете Завезун тихонько отворил дверь и пробрался в дом, отец, нераздетый, спал на диване, положив ноги в ботинках на табурет. На полу стояла пепельница, полная окурков. На груди отца ворохом лежали газеты за всю прошедшую неделю… Под абажуром ярко горела лампочка.
Завезун крадучись прошел в спальню. Сбросив кеды, он упал на койку и заснул крепчайшим сном.
В октябрьский день на обочине проселочной дороги стоит зеленый мотороллер. Твердохлебы, отец и сын, ушли далеко в поле, ходят по короткой и упругой стерне, перебираются через овраги. Старший Твердохлеб покрикивает, запрокидывая голову:
— Кыш! Кыш пошла!
А его двенадцатилетний сын то и дело подпрыгивает кверху, размахивает и хлопает руками:
— Кыш, кыш, кыш!..
В ближайшем овраге из-под куста несется истошный визг, как будто туда забился обжегшийся кипящим вареньем ребенок. Младший Твердохлеб присел у куста и заглядывает под него… Крик оборвался. Мальчик возвращается к отцу, и тот спрашивает у него:
— Ну, что он там?
— Сковрючился и сидит с закрытыми глазами. Думает, наверное, что так его уже и не видно. А она-то где?
— Она села, вон она, иуда! — Отец указывает ему в сторону: там на земле сидит невероятно крупная ворона.
— Людоедка! — выговаривает мальчик и судорожно передергивает плечами. — Наверное, если она клюнет меня, пробьет и мне голову насквозь…
Уже около часа они гоняют эту ворону, которая хочет забить зайца, спрятавшегося сейчас в кустах. Заяц все время старается нырнуть в лес, но ворона перехватывает и заставляет скакать по полю. А заяц-то совсем молоденький, небольшой; он громко кричит от страха… Когда ворона падает на него, он переворачивается на спину и месит ногами что есть мочи, не экономя сил.
— Ну что ж, пора нам ехать, — говорит старший Твердохлеб. — Невозможно разнимать их до самой ночи…
Он направляется через поле к дороге: он давно уже беспокоится за брошенный мотороллер. С самого начала, втянутый сыном в погоню, он понимал бесполезность их усилий; но теперь, уходя, он все же чувствует себя виноватым. Сын неохотно и медленно бредет за ним, поминутно оглядываясь на ворону… На прощанье он швырнул в нее тяжелым земляным комом. Ворона тяжело взмахнула крыльями и беззвучно отпрыгнула в сторону.
А едва только люди отдалились, ворона поднялась с земли и скользнула в овраг. Перед небольшим кустом, усеянным красными плодами боярышника, она опустилась и направилась в кусты шагом… Вот как она идет — гордо выпрямив туловище вертикально к земле, широко переставляет большие черные ноги, повернутые коленками назад! Клюв ее торжественно приподнят, ей приходится только немножко расщемить его, потому что не позволяют дышать забившиеся, заросшие старостью ноздри.
Заяц сейчас же уловил ее приближение в свои длинные и нежные локаторы: он страстно заверещал… На секунду ворона останавливается, пораженная неистощимостью энергии в этом зверьке. Вот она снова двинулась вперед, занося свое долото для рассчитанного, верного удара… Но снова заяц, опрокинувшись на спину, встречает ее шквалом ударов: кажется, это не две, это несколько десятков длинных и сильных ног с невероятной скоростью месят воздух. Ох, этот упрямый зайчишка так неистово защищает свою маленькую, коротенькую жизнь, как будто она требуется ему для великих свершений! А сколько она, старая ворона, видела их таких, и живых, и мертвых, — живые отличаются только тем, что они резвые и теплые.
Заяц неожиданно вскочил: он мигом выпрыгнул из оврага и понесся по полю к лесу… Ворона тяжело взмахивает крыльями. С досадой произносит она свое старческое «Агх!» и, поднявшись с земли, в который уж раз летит вдогонку за зайцем.
Мягкое и прекрасное, над полями светит осеннее солнце. Сейчас так чисто и спокойно кругом, что кажется, как будто первые живые существа еще и не появились на земле. Стоит лес… Он, как всегда, не ступит вперед ни шагу, но и прочь не уйдет он — этот осенний лес стоит у края наших полей золотой надежною чертой.