Мама заплакала.
Антон хотел снова уйти, громко хлопнув дверью, но потом притих, попросил прощения и бормотал:
— Ну, мамочка! Я больше так не буду! — И по-щенячьи тыкался носом маме в плечо.
— Ну, давайте по душам! — предложила директриса. — Вот сорвали вы сегодня урок…
— Мы не срывали!
— Одиннадцать человек не готовы к уроку — это не срыв?
— Так это же случайно!
— У вас такие «случайно» каждый день! Ну а дальше-то как жить будете?
— Молча! — сказал Иванов.
— Замолчи! — приказала директриса. — Не выводи меня из себя! Ну что вам от жизни надо? Вот тебе, например, Балуев?
Вовка пожал плечами.
— Во-первых, встань, когда с тобой старшие разговаривают!
— … по душам! — добавил Иванов.
Вовка встал.
— Ну, Балуев! Не знаешь?
— Нам бы отдать по способностям, а получить по потребностям! — выкрикнул Иванов.
— Иванов! Выйди из класса!
— Вот и поговорили о смысле жизни! — сказал Иванов, выходя. — Очень было интересно…
— Ребята! Ну подумайте! — потребовала директриса. — Учение — наше главное дело, наша обязанность перед обществом! — И, уже глядя на Антона: — А не девочек по вечерам провожать, как кажется некоторым, фамилии которых я называть не буду…
— Можете назвать! — сказал Антон.
— Молодец! — сказала директриса.
— Что?
— Молодец, что сознался.
— Сознаются, когда виноваты, — зло ответил Антон. — А я ни в чем не виноват. Во всяком случае, перед вами…
— Что за тон? — возмутилась директриса. — Ты с кем разговариваешь — с подружкой своей? Встань!
Антон встал.
— Будьте добры не затрагивать больше эту тему, — сказал он.
— Да уж позволь мне самой решить, какие темы затрагивать, а какие — нет! — Директриса покраснела и улыбнулась натянуто.
— Вам никогда не приходило в голову, — Антон сжал кулаки, — что вы ведете себя, как купцы?
— Кому это вам?
— Вам, взрослым. Мы лоботрясы и лентяи, а ваше дело — наставлять нас на путь истинный… Да? А хотим мы или не хотим, чтоб нас наставляли, — это не важно, да? Вы все знаете — что хорошо, что плохо. У вас права, у нас обязанности? — И, срываясь на крик: — Но ведь это же несправедливо! А мы тоже, если хотите знать, думаем о вас не очень радостно!
— Это что-то новое! — сказала директриса. — И что — все так думают?
В классе была тишина — не та, скучная и замкнутая, когда не хотят говорить, а упрямая и напряженная, когда думают, собираясь сказать.
— Я так думаю! — хрупким басом признался Вовка.
— Ну, разумеется, Балуев, разве можешь ты думать самостоятельно! Когда тебя спрашивали, ты почему-то молчал.
— При чем здесь это! — вмешалась Ленка. — Антон правду сказал. Просто вам ведь не интересно, что мы думаем про вас! Вот вы и считаете, что мы дети и ничего не замечаем.
— Ну-ка прекратите этот базар! — потребовала директриса.
— Вы же сами хотели по душам! — ответили ей.
— Не доросли еще до такого разговора! — сердито крикнула она. — Смирнов! Чтоб сегодня же мать в школе была! — И она ушла, хлопнув дверью.
— Подумаешь! — бубнил Вовка, запрыгивая в автобус. — Мне здесь перезимовать четыре месяца — и ту-ту! В мореходку! Пусть других воспитывают!
Антон был зол и мрачен.
— Нет, ты молодчина! — смеялся Вовка. — Я бы побоялся! Дома попадет?
— Ерунда! — сказал Антон, запахивая поплотнее куртку.
Автобус скрипел и ехал.
«А вдруг? — думал Антон, совсем забывая школьную историю. — Она же тогда на этой остановке вошла…»
— Нагорная! — объявил водитель, и дверь открылась с привычным грохотом.
Кто-то вышел. Кто-то вошел.
Он сразу увидел ее! Она была не одна — с ней была какая-то женщина с усталым лицом.
«Наверно, мама…» — догадался Антон.
— Смотри! Смотри! — толкнул его Вовка. — Опять она!
— Вижу, — сказал Антон.
— Жалко, не одна! А то бы поговорили — ведь почти знакомые! Слушай, это, наверно, мамаша ее. Похожи как!
«Совсем не похожи!» — подумал Антон, вглядываясь: у женщины были тонкие губы и морщинки вокруг глаз. А глаза… Глаза похожие. Печальные, серьезные…
Антон осторожно взглянул на девочку, пытался позвать ее взглядом. Но Света смотрела в белую плоскость окна, смотрела упрямо, не отводя глаз, будто боялась увидеть что-то или кого-то. «Это она потому, что мама рядом, — радостно догадался Антон. — Может, она и не пришла, потому что мама не пустила?»
Потом появился какой-то мужчина — знакомый Светиной мамы. Они тихо говорили о чем-то, и, выходя вместе с Антоном и Вовкой, мужчина крикнул: