У Андрея мелькнула мысль: «Может, вернуть Маруську в библиотеку?» Это невозможно. Теперь за библиотекой в три глаза следят.
И тут Андрея осенило — погреб! Вот куда он ее спрячет! И лазать мать в него не любит — есть холодильник.
Андрей нашел на кухне трехлитровую банку, вылил в нее содержимое из бидона — Маруська плюхнулась в банку, как мокрая тряпка, — и, взяв банку, пошел к коврику, закрывавшему погреб.
В погребе было тихо, как в колодце. И холодно. Земляной пол казался Андрею ледяным, стало немножко жутко в этом холодном подземном пространстве, и он заговорил с Маруськой.
Ничего, ничего, Маруся. Рыбы ведь жару не любят. Вон у нас в Искре вода холодная как лед. А сколько там рыбы! И пескари с ладонь, и плотвы навалом. Тюша-хулиган даже однажды щуренка вытащил…
Андрей подумал, что, наверное, Маруське неприятно слушать про рыбную ловлю. И замолчал.
В углу валялся старый ящик. На него Андрей и водрузил банку. Потом присел на корточки и посветил в банку фонариком. Маруська сидела на дне, опершись на пышный хвост, и тяжело открывала рот.
— Ну что ты, Маруся? Это я, Андрей. Не узнаешь? — спросил Андрей.
И тут, глядя на рот Маруськи, Андрей вспомнил, что ее надо кормить. Она с самого утра ничегошеньки не ела!
— Я сейчас, Маруся! Я сейчас! Подожди! — Он вылез из погреба, напоследок сверху осветив углы фонариком. Как золотая звезда, сверкнула Маруська в своей банке и погасла… Андрей захлопнул крышку погреба.
— Ан-дрей! Ан-дрей! — кто-то кричал с улицы. Видно, кричали уже давно, поэтому и получалось так дружно и размеренно. Андрей узнал голоса Любы и Саши.
Сердце неожиданно екнуло в груди Андрея: «Ко мне пришли… За мной! Хотят меня видеть». Такого за всю одиннадцатилетнюю жизнь Андрея ни разу не бывало!..
Андрей высунулся из окна:
— Ну, чего раскричались? Сейчас выйду.
И они вчетвером — Андрей, Люба, Саша и Тузик — пошли в лес. А про Маруську Андрей опять забыл…
Андрей пришел домой под вечер. Еще издалека увидел, что у ограды дома стоит машина Мишки. «Наверное, дома дым коромыслом», — решил Андрей.
У самого дома откуда-то появился Дуська.
— Привет, Яхонт. Ну что, надумал?
Андрей вспомнил про вчерашний разговор. Он и забыл о нем.
— He-а, не надумал, — сказал он.
Дуська встал посреди дороги.
— Что ж так? Мы-то в тебе были уверены.
— А я не люблю драться.
— Никто не заставляет тебя драться. Может, Малек со своими увидят тебя в наших рядах и испугаются.
— Почему же меня они испугаются?
— А потому что ты… внушительный такой. С тобой драться неохота.
Дуська все еще надеялся уговорить Андрея и старался избегать обидных выражений.
— Чудак ты, Дуська. Никто меня не испугается. Это вашего Тюшу все стороной обходят. И то потому, что он бешеный.
— Чего, чего? — зло сузил глаза Дуська. — Чего Тюша?
— Ничего. Дай пройти.
Андрей плечом отодвинул Дуську в сторону и открыл калитку.
— Ну, Толстый, пожалеешь. Я Тюше все скажу. Все-е-е! — мстительно протянул Дуська. Но Андрей уже поднялся на крыльцо и вошел в дом.
За столом мирно сидели мать, Мишка и Муся. У Муси волосы были коротко подстрижены и завиты мелким барашком.
На столе торчала, как сторожевая башня, бутылка вина, а вокруг бутылки столпились тарелки и тарелочки с селедкой, колбасой, салатом, пирожками и рыбой осетриной, которую в сельпо никогда не продавали и которую, видимо, привезли из города молодые.
— Здрасте! — сказал Андрей, гремя рукомойником.
— Здрасте, здрасте, хозяин, — подмигнул Мишка женщинам.
Те пребывали в благодушном настроении и рассмеялись.
— Где были, хозяин? Что поделывали? — продолжал дурачиться Мишка.
Андрей ничего не ответил, прошел за стол и сел возле матери.
— Мусь, а тебе баран этот не идет, — сказал он. — Ты сейчас на дурочку похожа.
Муся сложила крашеные губы сердечком и сказала:
— Ну и что, Андрюшенька, зато модно.
Андрей набил рот салатом и с удовольствием принялся жевать. За целый день он не ел ничего и вдруг вспомнил отчетливо о Маруське в подполе…
— Ма, молока не досталось. Теть Галя сказала, чтоб завтра пораньше приходил. Она специально оставит.
— A-а, ладно, завтра так завтра, — сказала мать и положила руку на плечо Андрею. — Андрюша, а мы тут холодильник обмываем.