— Мы тоже слышали про этот Золотой ручей. Мы тоже слышали, что он вернулся… Но все это бредни. Никакие желания не исполняются по заказу. Но если он и вправду волшебный, тогда пусть исполнит и наши желания. А ты бы о чем попросил?
Андрей молчал и быстро шагал вперед.
— Ну что ты так быстро! — надулась Люба. — Я же не успеваю.
Андрей остановился.
— Не ходите за мной! — сказал он.
— Нет, мы с тобой! Нам тоже интересно. Тузик, пошли! — скомандовала Люба.
Тузик, обычно подчинявшийся Любиным командам, сидел в стороне и делал вид, что любуется заречными далями.
— Тузик, пошли! — повторила она.
Андрей сжал кулаки.
— Не ходите за мной! — тихо сказал он. — А то…
И Тузик, будто понимая, о чем разговор, вдруг оскалил зубы и впервые в жизни зарычал.
Андрей развернулся и зашагал прочь.
— Ты злой! Нужен ты нам! — срывающимся от обиды голосом кричала сзади Люба.
Но Андрей ни разу не обернулся.
… Серенький день расходился, наливался красками. Над лужами танцевали желтые и белые бабочки. Тихонько начинали цокать в траве кузнечики, и около ног на бреющем медленном полете проплывали толстые, сердитые шмели. Несколько раз Андрей видел белок, прыгающих в сосновых прозрачных кронах. Белки казались снизу очень маленькими и очень рыжими. Почти оранжевыми.
Солнце уже не исчезало в тучах — они незаметно растворились, — а висело в голубом небе и припекало.
Чем дальше Андрей шел, тем красивее становилось вокруг. И в лужках росли высокие, с яркими головками цветы, и лес, тянущийся по всему Андрееву пути, был необыкновенно сочным, сиренево-зеленым. Какие-то кусты и деревья переплетались иногда над травой, и Андрей шагал под прохладной, шелестящей листьями аркой. Все трепетало и улыбалось на солнце. Но ощущение серенького дня не пропадало. В этом улыбчивом дне притаились синие и сизые тени. Под кустами, под стеблем чертополоха, под деревьями — здесь тень притворялась веселой, узорчатой, но под высоким берегом Искры лежала тяжело и грозно. Эту тень под берегом Андрей чувствовал особенно. Она ползла за ним всю дорогу, синяя, длинная, старалась лизнуть пятки холодным, противным языком. Иногда это ей удавалось, когда тропинка сбегала к самой воде. Андрей вздрагивал от этого прикосновения и спешил снова на солнце… А река Искра, веселая река, журчала рядом и тащила на своей равнодушной спине мертвое рыбье царство…
Хорошо, что есть на свете Золотой ручей! Он спасет, он поможет — он сотворит чудо.
… Андрей не чувствовал усталости, но, видно, прошло очень много времени, потому что вдали замаячила Корабельная роща.
Он никогда не видел ее вблизи, но узнал сразу и вошел в нее.
Сосны поскрипывали. Они сильно пахли смолой, и запах этот кружил Андрею голову. Тропинка затерялась в золотых, истончившихся на солнце иглах. Они плотно устилали землю, и ногам было тепло и колко в этом сосновом ковре.
Надо было найти ручей.
У самой воды берег был скользким и каким-то зыбким. Берег был глиняный. Но Андрей не замечал уже ничего вокруг. Он смотрел только вперед. И ждал. Ждал встречи с Золотым ручьем.
И он увидел его. Ручей бил сильной струей из-под самого нависшего козырьком берега. Пробегал метра два-три и исчезал в реке. Золотой ручей бил в тени, и ничего в нем не было золотого. Вода его была прозрачной-препрозрачной, с мелкой белой пеной там, где ручей сталкивался с Искрой.
Сколько Андрей стоял и смотрел на ручей, он не помнил. Очнулся, когда солнце уже сползло к закату. Он шагнул к ручью.
«Золотой ручей, спаси их… Маруську и всех остальных! Сделай, чтоб они стали живыми! Чтоб плавали, плескались…»
Ноги Андрея погружались куда-то, он уже не чувствовал их. Ему казалось, что он не стоит в ручье, а летит над ним…
Уже в глубоких сумерках Андрей вошел в деревню. Через ворота дома отдыха. У ворот стояли Тюша-хулиган и его компания.
Они грозно смотрели на Андрея, но вдруг лица их изменились. Дуська стал тыкать в сторону Андрея рукой и что-то взахлеб говорить. Остолбеневший Тюша слушал Дуську и смотрел на подходившего Андрея.
Андрей остановился и исподлобья посмотрел на Тюшу-хулигана.
— Слушай, Яхонт, ты где был? — испуганно спросил Тюша-хулиган, он смотрел не в лицо Андрею, а вниз, на его ноги.
— А тебе какое дело?
— Тебя мать там ищет, с ног сбилась, — сказал Тюша и замолчал.
Молчали все Тюшины друзья. И смотрели на Андрея. Андрей шагнул, и они расступились поспешно, давая ему дорогу.
… Мать стояла на крыльце и вытряхивала половик. Она увидела Андрея, но не закричала, как обычно, когда он приходил поздно: «Где ты ходишь, окаянный!», а только спросила: