— Это я так, — смутился Вадик, — человеку ведь перспектива нужна.
Они молчали.
— Вот навязался на нашу голову, — сказал Вадик.
— Человеку плохо, а ты… — сказал Сережа. — Представляешь? Живешь, живешь, и вдруг отец говорит: «Знаешь, сынок, я создаю новую семью, вы теперь без меня как-нибудь живите». Понимаешь, Терехова?
— Нет, не понимаю. Я у папы спросила, почему так бывает. А он сказал, что в жизни всякое случается и что самое главное — научиться к жизненным явлениям относиться философски.
— Как это философски?
— Ну, тебе, например, плохо, а ты думаешь, что тебе хорошо.
— Чего это я буду думать, что хорошо, когда плохо? — спросил Вадик.
— Папа сказал: «В плохом заключено хорошее». И еще он сказал, что это дело деликатное.
— Вот! — закричал Вадик. — Деликатное! Я тебя, Терехова, предупреждал. Это тебе не совет отряда проводить: раз-два и готово!
— Ну что ты к ней пристал! — перебил Сергей. — Я вот что думаю. Во-первых, надо Змейке сказать, что мы его разыграли. Во-вторых…
Не успел он договорить, как дверь приоткрылась и в класс заглянул Шитиков. Увидев ребят, он радостно закричал:
— Ага! Я так и знал! — Он распахнул двери и вошел так уверенно, будто только его и ждали. — Ну-с, чем занимаемся? Что замышляем? Почему пресса не в курсе?
— Витя, — ласково сказал Кулагин, — пойди погуляй. У нас тут ничего интересного. Просто Терехова с нами опытом делится, как распорядок дня составлять, — соврал он с ходу. — Мы с Заволодским решили начать новую жизнь.
— Я тоже новую жизнь начну, — обрадовался Шитиков и сел напротив Алки. — Давай, Терехова, и меня научи. Я с удовольствием…
— Ну уж нет! — Алка встала, тряхнула косами и выскочила из класса.
Все получалось почему-то не так, как они хотели. Змейке сказали, что его разыграли, но Змейка совсем не разозлился. Махнул рукой: «Да ладно!» Он вообще ни на что не злился и ни от чего не отказывался. Тогда Сережа опять пошел к Змейке, сам не зная зачем.
— Ты чего сегодня такой? — спросил Змейка. — Дома попало?
— Нет, за что попадать-то?
— Не знаю, — сказал Змейка.
— А что ты вообще знаешь? Ты даже не знаешь, зачем я к тебе хожу.
— Я думал, ты со мной подружиться хочешь, — сник Змейка.
— Точно! — обрадовался Сережа. — Так давай подружимся.
— Я думал, мы уже подружились.
— Как подружились, когда ты со мной не разговариваешь? Я прихожу, а ты молчишь.
— Я всегда такой, — сказал Змейка. — Мама говорит, я некоммуникабельный.
— Чего?
— Ну, не такой, как все. Мама говорит, трудно мне будет в жизни… — Змейка отвернулся.
— Ты что?! — испугался Сергей, ему показалось, что Змейка сейчас заплачет. — Я думал, ты сердишься, я не знал, что мы уже подружились.
— Чего со мной дружить, со мной дружить неинтересно, я некоммуникабельный.
— Ерунда, — сказал Сережа. — Если захочешь, такой коммуникабельный станешь, Шитиков лопнет от зависти.
— А чего ты руками машешь? — засмеялся вдруг Змейка. — Стоит и машет!
И Сережа тоже стал смеяться.
Все пошло как по маслу. Сережа со Змейкой попросили, чтобы их посадили рядом. А Терехова, когда узнала, что Змейка рыбок разводит, уговорила пионервожатую назначить его смотрителем школьного аквариума. Теперь у Змейки было ответственное поручение. На переменках он без конца бегал проверять своих рыбок, и Сережа видел однажды, как Змейка отчитывал какого-то семиклассника. «Если ты мне рыбок загубишь, я тебе голову оторву», — кричал Змейка, бегал вокруг верзилы и смешно подпрыгивал.
Все было бы хорошо, если бы не Шитиков. На большой перемене он подошел к Сереже.
— Так. Вовлекли, значит. Охватили. И главное, тайно! Без Шитикова. А Шитиков, значит, рыжий. А может, я лучше вашего вовлек бы. Он теперь с рыбками мается, а мог бы стать лучшим корреспондентом школы!
Целый день Сережа чего-то боялся, но ничего не случилось. Змейка по-прежнему бегал к своим рыбкам, а после школы они договорились пойти посмотреть новую книгу, которую подарила Змейке мама.
— Давай вслух почитаем? — предложил Змейка. — Мы с отцом часто вслух читали. Отец придет с работы, поест, сядет в кресло и спросит: «Почитаем?» А я говорю: «Почитаем». И он читает, а я слушаю, а потом я читаю, а он слушает… — говорил Змейка и все смотрел в одну сторону, будто там телевизор. — Потом помолчал, повернулся к Сереже. — Ну, чего не спрашиваешь?
— А чего спрашивать?
— Ну, где отец.
— А где? — спросил Сережа и опустил глаза.